О полилогии А.С. Шушарина

Введение понятия «крепость» для характеристики всей совокупности общественных явлений – это еще один шаг А.С.Шушарина к созданию его полилогии, не имеющей никакого отношения к понятийному аппарату исторического материализма. Для характеристики ноосферы А.С.Шушарин вводит новое понятие – «трудосильность». Вот его пояснение: «…метафорой трудосильность, всегда имея в виду, что она внутренне многомерна, скрывает за собой профессиональность, численность населения, структуры (возрастные, образовательные, профессиональные)» (Цит. изд. т.3. с.72). Совершенно не ясно, чем это понятие отличается от общепринятого понятия «трудовые ресурсы».

Не могу не обратить еще раз внимания читателей на неодолимое влечение А.С.Шушарина к переиначиванию общепринятых категорий. В качестве еще одного примера приведу его фокус с категорией «средства производства», которые он, правда, называет иначе – «вещественное богатство». Так вот каким образом выглядит его интерпретация этой категории: «…в неоднородностях ноосферы высота этого богатства предстает не в инвентаризационном виде, а как уровень вещественно-продуктового (экономического) среза производства, т.е. выражается метафорой производительности труда. Как и в демографическом богатстве, здесь выявляются и многие другие величины, размер, масштаб производства, его продуктовая структура, наконец, сама типология. Иначе говоря, здесь тоже сплетено количественное и качественное. Тем не менее, совокупную характеристику так и будем называть производительностью (рынков), опять же, разумеется, в огромном многообразии их различий по группам продуктов» (Цит. изд. т.3. с.74-75). Спрашивается, зачем отождествлять такие понятия, как «средства производства» и «вещественное богатство», включающее в себя произведенный продукт, а для характеристики понятия «производительность труда» использовать такие черты, как масштаб производства, его продуктовая структура? Почему в понятие «производительность труда» следует непременно включать еще и понятие «рынок»? Конечно, невозможно запретить «творить» новое в науке, но все-таки следует считаться с устоявшимися и научно обоснованными интерпретациями тех или иных понятий. Получается какой-то произвольный набор компонентов, своеобразный винегрет, или точнее – невообразимая мешанина.

Продолжая рассуждать о тектонике, А.С.Шушарин вводит новый термин – рельеф тектоники. Вот как он объясняет это нововведение: «Соответственно вместе полислойные непрерывные уровни производительных сил и типологии отношений (базисов) и образуют элементарные свойства рельефа тектоники, а в совокупности – ноосферы и мироустройства. Но пока только элементарные, в реальности в чистом виде и во всяком случае крайне редкие. Понятие же «рельеф» заимствуется нами у шведского географа В.Вильям-Уллсона. И рельеф, разумеется, тоже не геологический и пр., а социальный» (Цит. изд. т.3. с.77). А «все гомогенные уровни богатств (выс?ты) типологически сворачиваются в относительно интегративную непрерывную высотную характеристику качества жизни» (Цит. изд. т.3. с.77). Если под тектоникой в переводе на марксистский язык понимать не способ производства, а общественную формацию, тогда для ее характеристики разумно использовать понятие «качество жизни».