|
Когда к месту схватки подоспели вернувшиеся охотники, всё было уже кончено. Исполинский зверь лежал на подтаявшем, перемешанном с грязью и кровью снегу. Брюхо медведя было вспорото, из него вывалились кишки, которые зверь пытался запихнуть обратно, но так и испустил дух, прижимая к животу левую лапу. Правая лапа, вонзившись в снег острыми как ножи когтями, застыла подле окровавленной пасти. На шее, морде и боках зверя виднелись многочисленные раны. Второй участник схватки, молодой мужик, заваливший-таки хозяина леса и вспоровший ему брюхо ножом, глухо стонал, привалившись к стволу лиственницы. Глаза его были мутными от боли в сломанных рёбрах и пальцах на руках. Кожух на спине был разодран, и на теле остались кровавые следы когтей. Женщины хлопотали подле него. Обезображенный труп погибшего уже унесли, обмыли и накрыли чистым покрывалом. Ещё несколько человек получили раны: кто-то лишился уха, кто-то лоскута кожи на плече. Баба Ганна отделалась порванной юбкой и ссадинами на руках. Микула подошёл к зверю и, по давнему охотничьему обычаю, стал раздавать всем раненым по ковшику ещё дымящейся на морозе медвежьей крови, чтобы сила лесного исполина перетекла в них, восстановила здравие и скорее заживила увечья. Отец Велимир, подсобив раненым, тоже подошёл к поверженному зверю и неожиданно для всех поклонился ему, промолвив: – Прости нас, лесной владыка, за смерть твою. Ты сам пришёл и хотел лишить нас последнего, потому и убили тебя, защищаясь, по крайней необходимости, а не из пустой прихоти. Будь же теперь защитой тем, кого осиротил и обидел… По просьбе Велимира Микула отрезал у медведя передние лапы, одна из которых тут же была прибита на двери коровника, чтобы отныне дух лесного владыки оберегал домашних животных, а вторая – на дверь осиротевшей нынче семьи. Им же была отдана и медвежья шкура, чтобы было чем согревать детей. Тушу разделали. По внутренностям отец Велимир определил, что более суровых морозов не будет и дело пойдёт к оттепели. – Вишь, селезёнка вся гладкая и ровная, а печень посредине утолщена, – показывал он Светозару, – значит, зима прошла, как следовало, с самыми лютыми морозами в середине. А раз края утончаются, значит, и весна будет дружная, тёплая… После жертвы Велесу мясо поделили между всеми по справедливости, а голову зверя насадили на кол и поставили у тропы, ведущей в лесную чащобу. Той же весной началась работа, по которой так истосковались руки за время вынужденных скитаний. Невдалеке от поляны, которая лепше всего подходила для места всяких празднеств и собраний, на взгорке, освобождённом от леса, стало расти поселение. Стволы получше шли на дома. Ветки и нестроевой лес – для дров. Мужчины не выпускали из рук плотницкого снарядья, женщины обустраивали жильё. На обналичниках, крылечках и коньках крыш расцветали резные узоры солнца, растений, животных и, конечно, обережные знаки от недобрых сил. За лето и осень была сделана большая часть работ по строительству, а также заготовки на зиму. Но, как только запела ручьями следующая весна, Микула, Вьюн и ещё десятка полтора холостых мужчин решили уйти. Ратных дел не предвиделось, а воинам, привыкшим к сражениям и опасностям, сидеть на одном месте было тягостно, о чём Микула и сообщил Велимиру. — 170 —
|