|
Ничего он не смыслил в любви, Он шептал, от желания красный: Ты мне, Маша, пол-литра купи. Маша быстро сходила в магазин и купила большой пистолет, И Ванюше несчастному в ухо: Ты меня будешь любить али нет? Тут Ванюша убогий заплакал: Я калека, не трогай меня. Изо рта у него выползала очковая большая змея… В этот момент дверь снова отворилась, и на пороге появился Джи в сопровождении Кукуши. Кукуша поставил на стол три бутылки портвейна и сел напротив нас. – Пришел послушать Адмирала, – значительно заявил он и в одну минуту выпил всю бутылку: – Это чтобы догнать ваше метафизическое состояние. – Не мог бы ты, дорогой Адмирал, что-либо спеть? – попросил Джи. – Чтобы душа развернулась во всю ширь, – добавил монструозный Петр Борисович, – а потом с шумом свернулась. Адмирал взял гитару: Мама, я вышел из клиники, Сразу пошел на завод. Мы собираем будильники – Жизни советской оплот. Входит ко мне синеглазый чекист С крыльями за спиной, А у меня сидит гармонист, Брызгается слюной. На суде все было готово, Решили меня расстрелять. Вместо последнего слова Дайте поблевать. Кукуша побледнел и рухнул под стол, да так и остался лежать до конца вечера, чему-то улыбаясь во сне. – Петрович, – тихо произнес Джи, – ты не расслабляйся, запоминай песни Адмирала – в них заложена вся алхимическая мудрость. Петрович тут же достал тетрадь. – А ты знаешь, – грозно воскликнул Суверен, – что здесь запрещено записывать? – и разорвал в клочья драгоценный дневник Петровича. Снова раздался звонок, и на кухне появилась Шахматная в черной дорогой шубе с длинным шарфом и песцовой шапке. – Какие люди пожаловали к нам! – воскликнул Петр Борисович, сметая поэта Лexy с табуретки. – Прошу, пани, присоединяйтесь к нашей бэд компани. Шахматная, не снимая шубы, осмотрелась. – Я что-то не вижу дорогого кожаного плаща, который я недавно тебе подарила. – Он променял его на Старом Арбате на пять бутылок водки, – ухмыльнулся Петр Борисович. – Так-то ты ценишь мои подарки! – возмутилась Шахматная, и ее глаза засверкали от гнева. – Женщины убивают нас на духовном плане, и поэтому иногда лучше держаться от них подальше, – и Адмирал запел: Она смотрит недвижно и зло На журнал престарелых мод. У Леди Вандерлоу Глаза вытекают, как мед. На полу в золотистой луже Шелушится неоновый свет. И на труп ее бедного мужа Фарфоровый падает снег… И Леди Вандерлоу Глядит на фарфоровый снег. И слезы струятся светло — 339 —
|