Месть еврея

«Кто тут»,— хотел он крикнуть, но у него захватило дыхание, сердце его замерло. Холодная струя воздуха пахнула в лицо, и он ясно почувствовал чье-то тяжелое, свистящее дыхание. Легкое прикосновение чьей-то бо­роды к его щеке вывело его из оцепенения, он поднял пистолет и выстрелил. К его невыразимому удивлению не послышался ни крик, ни падение тяжелого тела, кру­гом опять было тихо. Дрожащими руками он дернул ко­локольчик и схватил спички. Свечка, вытащенная из под­свечника, лежала на ночном столике. Самуил встал, идя открывать дверь стучавшему лакею, и заметил, что все его вещи были разбросаны по всей комнате, а подсвеч­ник был завязан в цепочке лампы, висевшей на потолке.

— Ах, Боже мой! Я думал, что вас убивают, г-н ба­рон, когда услышал такой шум и выстрел сказал ла­кей, глядя с удивлением на расстроенное лицо Самуила и на беспорядок в комнате.

— Сюда, должно быть, забрался вор, я слышал как он подходил ко мне и даже коснулся меня своей боро­дой, когда наклонился, чтобы посмотреть, сплю ли я,— отвечал Самуил.

Вдвоем обошли они комнаты, но несмотря на весьма тщательный обзор, ничего не нашли.

— Вот чудо! Все перевернуто вверх дном, а вор ис­чез,— удивился лакей и вдруг воскликнул:

— Ах, г-н барон! Посмотрите, пуля попала в порт­рет вашего батюшки, пробила бороду и застряла долж­но быть в стене.

Самуил ничего не возразил. Ум его отказывался пони­мать, как пуля могла принять направление, диаметрально противоположное тому, в котором была выпущена. Он снова лег в постель и, велев лакею зажечь лампу на всю ночь, отпустил его. Он был крайне смущен и встре­вожен: здесь, в его доме, не могло уже быть никакой плутни. Ужели же действительно умершие могли за­явить о своем присутствии? Он с содроганием вспомнил, что борода, коснувшаяся его, была пропитана сильным запахом духов, которые постоянно употреблял его отец.

В течение трех дней в квартире банкира совершались странные явления, не давая ему покоя даже днем. Не выдержав более, он написал барону Кирхбергу, умо­ляя его приехать к нему с мистером Элингтоном сегод­ня же вечером для сеанса, так как у него в доме проис­ходит что-то необычайное. Барон отвечал, что, к край­нему сожалению, он не может привести медиума, так как тот уже приглашен в другое место, но что завтра они оба приедут к нему. Это ожидание было тяжелым испытанием нетерпения Самуила. Он считал часы и приготовил у себя в кабинете круглый стол, грифель­ную доску и листки бумаги, которые сам пометил и пронумеровал. В сотый раз, быть может, взглядывал он на часы, когда, наконец, приехали его дорогие гости. Самуил, не дав им даже отдохнуть, попросил скорее начать сеанс, а на расспросы барона ответил!