Месть еврея

— Я предчувствую горе,— говорила она.— Рауль та­кой странный, он так изменился.

Антуанетта ничего не ответила и с глубокой неж­ностью обняла ее. Тяжелое предчувствие сжимало ей сердце, но она старалась дать этому предчувствию оп­ределенную форму. Вскоре вошли Рудольф со своим отцом. Молодой человек был бледен. Молча и с недо­верием глядел он на сестру. Один старый граф был спо­коен, как всегда.

— Не знаю, какая муха укусила Рауля,— говорил он, садясь.— Что значат все его странности и его траги­ческий вид. Это для меня тайна. Отчаяние его естествен­но, он так любил свою мать, но, тем не менее, покидать из-за этого свой дом, жену, ребенка... Это преувеличе­ние. И что это за таинственное совещание, на которое он нас всех созвал? Ничего не понимаю.

— Сейчас все узнаем,— ответил Рудольф, прислуши­ваясь,— вот подъехала его карета.

Минуту спустя вошел бледный Рауль.

— Успокойся, друг мой,— сказал старый граф, дру­жески пожимая ему руку.— Мы бессильны перед зако­ном природы. Но скажи, зачем ты нас собрал?

Князь оперся о стол и с минуту молчал.

— Я собрал вас,— начал он, наконец,— чтобы вы были судьями оскорбления, нанесенного мне Валерией. Я ставлю ее перед семейным судом, так как клятва, дан­ная мною покойной матери, не позволяет мне публично от­вергнуть преступную жену, которая дерзнула прикрыть моим честным именем ребенка, прижитого с евреем.

Глухое восклицание вырвалось из груди Валерии. Рудольф побледнел и отшатнулся, а старый граф вско­чил с места.

— Это клевета! Где доказательства такого неверо­ятного обвинения?

— Взгляните на вашу дочь. Разве виновность не написана на ее лице? — сказал Рауль, дерзко смеясь и рукой указывая на бледное, как смерть, лицо Валерии, которая, чтобы не упасть, ухватилась за спинку крес­ла.— Впрочем, я имею доказательства более существен­ные. От меня скрыли многие обстоятельства, предшест­вовавшие моему супружеству, но вам, отец, я не став­лю это в упрек. Я вас понимаю и нахожу естественным, что такой кровный аристократ, как вы, предпочел иметь зятя дворянина, а не еврея. Но для Валерии нет из­винений, она обманула меня, выходя за меня замуж. До ее отъезда в Италию я откровенно спросил ее, не жалеет ли она своего прежнего жениха. Она сказала мне «нет»! И несмотря на это, не постыдилась, едва вытащенная из пруда, вырвавшись только что из объя­тий своего любовника, протянуть мне свою руку, при­нести ложную клятву перед алтарем и выдать ребенка банкира за моего сына.