|
- Г-н-н-н-у-у-у-у-у... - завыл кит. - А-а-а-а-а! - завыла Катерина. - Послушай, Джудит, не можешь ты оказать мне одну услугу, - добавила она, ерзая от неудобства. - Да? - обрадовалась Джудит. - Ты не можешь выключить этот долбаный вой? Хватит того, что я чувствую себя жирной китихой. - Ну, ладно. - И прекрати втирать мне в пятки эту вонючую дрянь, а то я блевану скоро. И мы продолжили спорить. Поскольку Катерина тужилась в схватках, то заведомо находилась в невыгодном положении. Раз или два мне показалось, что я припер ее к стенке, но то просто были особо болезненные потуги. Мы кричали друг на друга, и вдруг я краем глаза заметил, как Джудит сосредоточенно листает справочник "Естественные роды" - раздел магических кристаллов. Катерина заорала, что я думаю только о себе, а я сказал: - Нет, я тебя люблю, дуреха трехнутая Она назвала меня эгоистичным ублюдком, а я в ответ назвал ее скулящей мученицей. У меня была новая тактика - отныне я решил не пресмыкаться, а нападать: пресмыкательство все равно ни к чему не привело. - Ты меня заездила, и потому должна передо мной извиниться. - Чего я должна? - изумилась Катерина. - Извиниться. Да. Я не знал, к чему приведет моя новая тактика, но отступать не собирался. - Извиниться перед тобой? Должна? Хочешь знать, что я тебе на самом деле должна? - Хочу, конечно. И Катерина вместо ответа со всей силы хрястнула меня прямо в лицо. Я рухнул как подкошенный и ударился головой о металлические кислородные баллоны. Они призваны облегчать боль, но на самом деле очень хорошо умеют причинять ее. Потом Катерина заплакала и принялась колошматить меня пластиковым судном, а я свернулся на полу клубком. Потом у Катерины началась очередная схватка, и Джудит нажала кнопку экстренного вызова. Во время родов первых двух детей я испытывал странную духовную отстраненность. Во время родов третьего ребенка я испытал физическую отстраненность - с помощью двух громил из больничной охраны. С часок я беспомощно мыкался у больницы, наблюдая, как счастливые клиенты родового отделения входят и выходят, сжимая букеты цветов и мягкие игрушки. У больничного подъезда меня удерживала слабая надежда. Колошматя меня судном по голове, Катерина каждый раз добавляла: "Я тебя люблю". Я думал, что она меня ненавидит, - у нее для этого имелись все основания. Поэтому когда охранники схватили меня сзади за волосы, согнули мое туловище пополам и поволокли прочь, едва не сломав по дороге руку, я парил в эйфории, - словно ноги мои оторвались от земли. Так оно, собственно, и произошло, когда эти гориллы швырнули меня с крыльца. — 145 —
|