|
Несколько иная конструкция состоит в том, что законодательство предусматривает возможность внесения в конституцию изменений в соответствии с договором при условии, что поправки будут сделаны до принятия договора. Конституция России закрепила свою высшую юридическую силу в правовой системе страны. Соответственно установила, что "законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации" (ч. 1 ст. 15). Как видим, нормы международного права не упомянуты. Однако поскольку они признаны частью правовой системы, то на них распространяется общее положение. Вместе с тем, в Федеральном законе "О международных договорах Российской Федерации" от 15 июля 1995 г.*(277-2) предусматривается порядок выражения согласия на обязательность договоров, содержащих правила, отличные от положений Конституции. Выражение согласия возможно только после внесения соответствующих поправок в Конституцию (ст. 22). Аналогичное положение содержит Конституция Украины (ч. 2 ст. 9). То обстоятельство, что в одном случае соответствующее положение содержится в обычном законе, а в другом - в конституции, не имеет существенного значения. Смысл этого положения лишь в том, что такая возможность заранее оговорена. Предусмотрена возможность коллизии международных обязательств и конституции, а также указан путь ее решения в пользу первых. Поэтому такая конструкция в принципе приемлема для любой правовой системы независимо от того, отражена она в праве или не отражена. Согласно ст. 54 и 55 Конституции Франции договоры обладают приоритетом перед законами, но уступают Конституции. Когда же реально возникла коллизия договора с Конституцией, была применена рассматриваемая конструкция. Конституционный совет Франции нашел, что Маастрихтский договор о Европейском Союзе 1992 г. содержит положения, противоречащие Конституции страны. Поэтому до его ратификации должны быть внесены соответствующие изменения в основной закон.*(278) По-особому коллизия договор - конституция решалась в Германии и Японии, которым пришлось решать проблему обязательств, возложенных на них победителями. Основной Закон ФРГ установил, что общие нормы публичного международного права будут обладать приоритетом перед законами (ст. 25). Федеральный конституционный суд истолковал это положение следующим образом: общие нормы международного права обладают приоритетом в отношении германского внутреннего права, но не конституционного права*(279). Вместе с тем, особый статус был признан за политическими договорами, которые постепенно ликвидировали оккупационный режим. Они признаются конституционными даже в том случае, если складывающееся на их основе положение в переходный период не вполне соответствует Основному Закону, при условии, что их общая тенденция такова, что приближает состояние, требуемое Основным Законом*(280). — 91 —
|