|
Она внимательно посмотрела на меня, как будто оценивая, многое ли мне известно, а потом сказала задумчиво: — Да, я не должна бы опять туда ходить. Но все равно, мне кажется, должна, — добавила она с таинственной улыбкой. — Вы можете в своих снах идти, куда вам хочется? — спросил я. — Иногда, — ответила она и собиралась сказать что- то еще, но поймала недоумевающий взгляд моего компаньона, и слова замерли на ее губах. Я видел, что она была той, которых Тавернер называл «одна из Нас», и это подогревало мой интерес. Мне было жаль видеть эту изящную артистически выглядевшую девушку в такой отвратительной обстановке, ее огромные сияющие глаза выглядывали, подобно глазам посаженного в клетку животного. И я спросил: — Чем вы занимаетесь? — Продавщица, —ответила она. —В магазине одежды, чтобы быть точной. — Ее слова и манеры настолько отличались от того, что она о себе говорила, что я был еще больше заинтригован. — Куда вы пойдете, выйдя отсюда? — поинтересовался я. Она устало посмотрела в пространство, легкая улыбка застыла на ее лице. — Я надеюсь, назад в свои сны, — ответила она. — Вряд ли я смогу придумать что-нибудь еще. Мне хорошо было известно великодушие Тавернера, которое он проявлял в подобных случаях, особенно когда они касались «его собственного племени», и я был уверен, что он заинтересуется как личностью девушки, так и ее необычными телесными повреждениями, поэтому я сказал: — А как бы вы отнеслись к тому, чтобы после выздоровления переехать отсюда в пансионат в Хайндхэде? Какое-то мгновение она молча рассматривала меня своими удивительными светящимися глазами. — Хайндхэд? — спросила она. — Что это за местность? — Это вересковая пустошь, — ответил я. — Вереск и сосны, как известно, очень полезны для здоровья. — О, если бы там было море! — мечтательно воскликнула она. — Скалистый берег на мили вокруг, куда накатываются атлантические волны и с громкими криками прилетают морские птицы. Если это на море, я согласна! Вересковые пустоши — это не мое место, мне нужно море, в нем моя жизнь. Она резко замолчала, как будто испугалась, что сказала что-то лишнее, а затем добавила: — Пожалуйста, не думайте, что я неблагодарна, отдых и перемены пойдут мне на пользу. Да, я буду очень признательна за письмо в лечебницу. — Ее голос оборвался, и глаза, которые еще больше стали напоминать морские глубины, невидяще уставились в пространство, где, я не сомневался, с криками носились чайки и с запада набегали на берег атлантические волны. — 128 —
|