|
Я услышал голос матери, обращающейся к Тавернеру: — Вы тоже это заметили? — тихо говорила она. — Не чудо ли это? Что есть во мне, единственной из всех женщин, чтобы такое заслужить? — Затем, повернувшись к ребенку, она сказала: — Знаешь ли ты, кто этот человек, дорогой? — Да, —ответил тот. —Как я тебе говорил, он тоже один из Нас. — Странный малыш, — сказал отец, гладя сына по голове. — Найдешь ли ты других своих друзей? ЗОВ МОРЯ— Известно ли вам что-нибудь о стигматах? — спросил мой визави. Это был слишком неожиданный вопрос в той обстановке, где мы находились, поразивший меня, как выстрел. Я не смог уклониться от приглашения провести вечер со старым сокашником, который во время войны занимал скучную должность врача в бедном заведении. Должность, для которой, должен я сказать, он прекрасно подходил. И теперь я оказался с ним лицом к лицу за не слишком элегантным обеденным столом в его жилище в большой крепости из грязного красного кирпича, которая была видна на мили вокруг, возвышаясь над серым убожеством южного Лондона. Я был настолько удивлен, что заставил его повторить вопрос, прежде чем смог на него ответить. — Известно ли вам что-нибудь о стигматах? Истерических стигматах? — спросил он опять. — Я видел симулируемые опухоли, — сказал я, — они довольно известны, но я никогда не видел настоящих поверхностных ран, какие предполагаются у святых. — Чему бы вы могли их приписать? — спросил мой собеседник. — Самовнушению, — ответил я. — Воображение бывает настолько живым, что оно и в самом деле воздействует на мышцы тела. — Я столкнулся со случаем — это одна из моих подопечных, — который мне хотелось бы вам показать, — сказал он. — Очень любопытный случай. Я думаю, это истерические стигматы, никак иначе я их объяснить не могу. Девушка попала сюда пару дней назад с огнестрельной раной в плече. Она пришла, чтобы удалить пулю, но никак не могла объяснить, как она получила ранение. Мы приняли ее, но не смогли найти никакой пули, что весьма нас озадачило. Она была почти в помраченном сознании, что мы, естественно, объяснили потерей крови и поэтому оставили ее здесь. В этом, кажется, нет ничего необычного, кроме того, что мы не смогли найти пулю. Но такие вещи случаются и при самом лучшем оснащении, а наше далеко не такое. Но в этом случае есть что-то необъяснимое. Прошлой ночью, между одиннадцатью и двенадцатью, я спокойно сидел у себя, когда услышал пронзительный крик. Конечно, здесь, в таком районе, в этом нет ничего необычного. Но через минуту или две мне позвонили по внутреннему телефону, чтобы сообщить, что меня ждут в палате. Я спустился и увидел эту девушку еще с одной пулевой раной. Никто не слышал выстрела, все окна были невредимы, не дальше десяти футов от нее находилась медсестра. Сделав рентген, мы опять не обнаружили пули, хотя в ее плече было четко просверленное отверстие и, что самое невероятное, нигде не было ни капли крови. Что вы об этом думаете? — 126 —
|