|
Гаральд на Рождество был в Риге. Гостил три дня. Сильно вырос. Совсем другой, чем года четыре назад. Нежность переплетается со стремительной суровостью. Великий огонь. Кто его близко, близко узнает, тот его полюбит. Если бы я ранее знал то, что осознаю теперь, то, быть может, тогда я ещё более терпеливо переносил бы порывы его чрезвычайно эмоциональной природы. Его присутствие, может быть, иногда требует великого напряжения, но накал души ведь формирует человека. В последние месяцы он погрузился в прошлое, видит видения, «воплощения» свои и Стребейко. Если он действительно был каким-то великим властителем-реформатором, полным стихийной силы, тогда многое что в нём можно понять. Стребейко якобы в течение нескольких жизней был важной государственной персоной, своеобразной, но в отношении характера несгармонизированной. Если так, то и в этой жизни ему нужно кое-что изживать. Он – больше человек интеллекта, ему следует развивать чистую сферу сердца, хотя в последнее время в нём немало и устремлений, и свою жизнь он сосредоточивает на изучении Учения. Он пишет книги, хотя полностью компиляторские, где нового, творческого ничего нет, но и на этом он развивается. Нам всем нравится его подход к жизни, радость трудностям, хорошее знание Учения. И в жизни он намного вырос по сравнению с тем, каким был несколько лет назад. Он из тех, кто сознательно готовит себя к роли «вождя», скорее – государственного деятеля. Разумеется, в широком сотрудничестве строительства будущего каждый обретёт <поле деятельности> согласно своим основным способностям. Наиболее слабые разделы <его книг> – о религии, эту сферу жизни ему нужно развивать. В последние недели мучается ошибками своих былых жизней. Можно чувствовать, что и Гаральд страдает. Я написал, чтобы он берёг свою психическую энергию, что скоро им придётся прекратить эту «игру в прошлое». Гаральд мне сказал: «Раньше и у меня была навязчивая мысль, что я, возможно, буду государственным деятелем. Знаешь, кем бы я теперь, по сути, хотел быть? – Личным курьером Е.И.!» Да, это и моя мечта – быть часовым у ЕЁ врат. Когда же мы встретимся, когда это будет, скоро ли? Есть встречи и с другими друзьями. Во многих ощущается очевидный духовный рост. Эти годы испытаний не напрасны. Состояние нервов у Эллы этой зимой было много, много лучше по сравнению с другими годами. Наверное, влияют и лекарства Гаральда. Иногда его лекарства удивительно помогают. Теперь ежедневно столько забот, и всё же мой друг старается хоть минутку по вечерам найти для чтения. Время летит как на крыльях. Я получил из Германии заказанные мною книги, около 60, большинство – о Подвижниках духа и по научным проблемам. О науке, где проявляется тяготение к синтезу. Я радуюсь, что со мной, как друзья, – Конфуций, Платон, Эпиктет, Сенека, Аполлоний Тианский, Ориген, Акбар, Бруно, Бёме, Парацельс и ещё многие другие. Хочется читать и читать. Какими будущно-актуальными являются взгляды Конфуция о вожде государства: вождь эманациями своей личности перевоспитывает народ в прямом смысле слова. Историк Гарбе столь благоговейно пишет о величайшем императоре мира – Акбаре. Я когда-то искал двухтомный труд Ноера об Акбаре – труд его жизни, а теперь попросил прислать мне его из Берлинской государственной библиотеки. Так, я недавно получил книгу Фолца о Сен-Жермене, которая чрезвычайно интересна как сборник документов того времени. Хотя подход многих мемуаристов бывает отрицательным, всё же эти скептики и недоброжелатели нечаянно, несознательно изумляются универсальным способностям Сен-Жермена или даже – величию его духа. Мне доступны и английские, и французские источники. Надо будет когда-нибудь написать исследование о Сен-Жермене. Знаю, что понять его можно, только подходя с сердцем. Работы так много, но в самой атмосфере нечто стихийное, часто давление на нервы. Творчески работать трудно. Сквозь толщу хаоса эпохи – сердце горит, сердце стремится в Будущее. — 334 —
|