|
Это героизм: человеку с чутким сердцем лицезреть невыразимые страдания и не дрогнуть, преодолеть себя. Сегодня Элле шесть часов надо провести на операции. Первый раз в жизни! Как мой друг это выдержит? Мне это было бы чрезвычайно трудно, возможно, потерял бы сознание. Хватило бы ей силы. Здесь опять новый порог судьбы в жизни Эллы. Все предыдущие пороги приносили столько неудач, сложностей, боли. Так ли будет и теперь? Но, быть может, путём сознательного самоотречения возможно преодолеть карму? Должна же быть какая-то возможность развязать все узлы. Может быть, судьба велела нам идти именно этим путём? Знать бы это ясно. Но ведь каждый опыт несёт, в конце концов, благо, и единственно руками и ногами человеческими нам надо прийти к развязке. 11 октября Не могу выразить, как болит сердце от того, что Элла не сможет приходить по воскресеньям в наше Общество. Лукин с великим энтузиазмом руководит коллективными планами. Он даже ночами не спит, думая о Новом Мире. Как суметь сейчас же, малочисленными силами, действенно помочь в воспитании, помочь женщинам-матерям, родителям, воспитателям, художникам? Невыразимо много здесь проблем, требующих решения. Нам надо быть готовыми в скором времени вступить в контакт с другими. И быть готовыми ещё к одному великому делу – открытию музея. Согласно Высшему Указанию, Рерих нам определил несколько десятков картин. И эта честь оказана только нескольким городам. Открытие музея будет величайшим событием не только в жизни нашего Общества, но и всей Латвии, ибо этим оказано ей исключительное внимание. Всю важность этого факта можно будет по-настоящему оценить только в перспективе дальнейшей истории. Так, жизнь нашего Общества предвидится всё более насыщенной, увенчанной великими событиями и трудами. И, быть может, уже в течение года мы реализуем то, о чём раньше и мечтать не смели. И вот, от всего этого Элле, быть может, придётся быть в стороне. Мы много думали – что же делать? Элла ведь не оратор, сможет ли она себя активно выявлять в Обществе? Она сомневается. Но она жаждет активности. Были бы ей доступны те священные часы недели, когда она могла бы присутствовать на заседаниях, и то было бы хорошо. С самого начала она приставлена к операциям. Великое внимание, напряжение. Спрашиваю, может ли она переносить кровь и стенания? Отвечает: «Любовь всё может вынести. Нам ведь следует любить страждущих. Их кровь та же, что и во мне. Не кровью и гноем нам надо брезговать, но ложью и безнравственностью. Мы можем любить в другом и физически нечистое, ибо это человечно». — 30 —
|