|
В начале июля мы получили великий Дар из Индии – ящик с 34 картинами. Вместе с Валковским мы уладили все таможенные формальности, и в помещении Общества открыли ящик с чудеснейшими ценностями. В начале августа вместе со мной в Ропажи гостил и Гаральд. Наша дружба окрепла. Вместе мы читали письмо Е.И., что мне и Гаральду даровано великое счастье – вторая часть «Братства». Вместе мы строили планы. Гаральд ещё молод, но его продвижение изумительно. Чувствую, что в прошлой жизни он уже выявился как зрелый дух. Доверие Учителя к нам заставляет нас ещё больше сплотиться. Совместно с Валковским мы образуем нуклеус Общества. Жаль, что Валковский временами слишком медлителен и односторонен, но вообще-то его помощь в организаторских делах Общества весьма насущна. 2 августа в Ропажи в колонии учениц средней школы я прочёл доклад о прекрасном и жизни. Однако свою главную миссию я не выполнил, свою книгу не закончил. Это отзывается постоянной болью в сердце. Этот труд поощрён и доверен наибольшим Доверием. Мне его следовало бы написать с величайшим вдохновением. Но я опять впрягся в бесчисленные ежедневные дела. Уже в августе надлежало начать думать о конгрессе. В середине июля, по нашему приглашению, приехала Монтвидене, и я предложил съезд провести в Риге, ибо ощущал, что условия в Каунасе нисколько не благоприятнее, чем в Риге. Вскоре у нас родилась новая мысль – провести конгресс одновременно с открытием Музея. Когда мы об этом сообщили в Индию, немедленно пришёл ответ: провести конгресс 10 октября, когда намечено празднование юбилея Рериха. Сразу наш съезд обрёл совсем иное – международное, выдающееся значение, ибо теперь в центре оказался сам Рерих и его чествование. В такой ситуации к съезду надо было готовиться совсем иначе. Когда ныне просматриваю письма Н.К., то вижу, что идея съезда была вначале совсем расплывчатой, постепенно она росла и развивалась, появлялись новые, нежданные привходящие обстоятельства, которые заставляли нас переориентироваться, пока наш план не обрёл необходимую зрелость. У нас в замыслах были и две большие монографии об Н.К., одна на русском языке, вторая – на нескольких других. И она всё ещё в стадии создания, хотя столь многими письмами мы обменивались с Н.К. по этому вопросу. В сентябре мы изготовили первую репродукцию «Сострадания», любимой картины Е.И. Её мы отослали воздушной почтой в Индию совместно с копиями тридцати приветствий Н.К. с таким намерением, чтобы Рерих получил их в день своего чествования. Ещё много тому подобных, тяжело груженных писем летело в Индию. Ныне процесс репродуцирования движется скорее. Мы хотели художественное руководство доверить Либерту, но он не держит слово, сколько раз мы договаривались о встрече, а он не являлся. Возможно, из-за того, что «по причине непредвиденных обстоятельств» ему надо было быть в ином месте, однако культурнее было бы известить нас об этом заранее. Хотелось бы доверить художественную редакцию Пранде, с ним проще сотрудничать, но Либерт непосредственно руководит типографией и всем, что с ней связано. Таким образом, в вопросе монографий ещё многое предстоит решить. Клише для четырнадцати репродукций мы получили из Америки. Эти книги потребуют колоссального капитала. Гаральд отдаёт Обществу все свои деньги, стоит только его попросить. И Вайчулёнис жертвует всем, чем может, Мисинь вносит средства на издание «Агни-Йоги». — 206 —
|