|
Все молча выпили. Прислуга пошла к дверям, женщины прижимали к глазам платочки, Зализо шел последним. – Вот так, – Хомяков глубоко вздохнул. – Садитесь за печальную трапезу. И сами за собой поухаживайте, пусть прислуга достойно с Феничкой простится. Василий Иванович наполнил рюмки, поднял свою: – Прощай, Феничка. Пухом тебе земля московская. Едва успели выпить, как вошли Евстафий Селиверстович и генерал Олексин. – Добрый день, господа. – На поминки успел, – проворчал Хомяков, поспешно закусывая: ощутил вдруг, как проголодался. – Не промах мужик. – Какие поминки? – Феничка погибла на Ходынском поле, – суховато пояснил Викентий Корнелиевич. – Господи, а она-то зачем туда пошла? – Пей свою поминальную, – угрюмо сказал Роман Трифонович. – Что ж… Упокой, Господи, душу ее. – Федор Иванович опрокинул рюмку, сел. – А я совсем замотался, господа, даже не поверите, как замотался. Министр двора захворал, и все на меня обрушилось, все – на меня… В голосе его слышалась странная похвальба, приличествующая разве что субалтерн-офицеру, на час заменившему батальонного командира. Но на это никто не обратил внимания, все были в своих думах. – Государь очень близко к сердцу воспринял этот несчастный случай, очень. Повелел выделить по тысяче рублей родственникам каждого, кто погиб в этой толчее… – Толчее? – переспросил Василий Иванович. – Весьма своеобразное определение. Постараюсь запомнить, как оценил двор московскую трагедию. – По тысяче за труп, – угрюмо буркнул Хомяков. – Ну… – Генерал развел руками. – Трудно подобрать слово, когда давятся за дармовую рюмку водки. Россия – это стихия, господа. Стихия! – Эти поминки могли быть по твоей сестре, – вдруг сказал Роман Трифонович: ему претила придворная болтовня, от которой генерал Олексин сегодня почему-то никак не мог избавиться. – И я бы этому не удивился! Кстати, где она? – Кто? Вопрос Хомякова прозвучал, как выстрел. – Как – кто? – Федор Иванович улыбнулся несколько настороженно. – Естественно, Надежда. – Надежда неестественно в больнице, – медленно, выделив каждое слово, сказал Хомяков. – Мы имели все шансы получить тысячу рублей от казны, если бы не Василий Иванович. – Что? – растерянно переспросил генерал и неожиданно размашисто перекрестился. – Господи! Там же… Там же только для простонародья! – Может быть, ваше превосходительство хотели сказать – просто для народа? — 355 —
|