Казино Москва

– Мы знаем, что здесь тебе не удастся жить так, как ты привык у себя на Западе, – извинилась она, пропуская меня в узкую, облицованную деревянными панелями прихожую, где на одном крючке висели по пять потертых пальто. – Пожалуйста, прости нас за такую обстановку. Мы, должно быть, кажемся тебе очень старомодными.

Потребовалось сделать некоторое усилие над собой, чтобы скрыть шок от того, как четыре человека и две собаки могли уместиться на площади не намного большей, чем моя спальня в Монреале. Кухня со старым дребезжащим оборудованием и восемью квадратными футами желтоватого линолеума на полу легко уместилась бы в моем туалете.

Мои страдания еще более усилились, когда я узнал, что дядя Анджей вынужден жить в отдельном холостяцком помещении, расположенном дальше по коридору от остальной семьи Романов. Подобное нелогичное положение комнат в квартире, возможное только при коммунизме, для меня представлялось существенным шагом вниз по сравнению с условиями, в которых он родился.

Анджей был старшим двоюродным братом моего отца. Для меня он был своего рода напоминанием о том, какой могла бы стать моя жизнь, очутись мой отец тоже за «железным занавесом».

Анджею не было и пятнадцати, когда однажды утром 1946 года на виллу Романов вломились крестьяне, сталинские приспешники, стали ломать мебель и все громить.

– Пакуй свои сумки, свинья! – потребовали они и затолкали всю семью в открытый грузовик.

Имущество Романов было конфисковано «за преступления против народа», отца Анджея несколько дней допрашивали, а семью переселили в коммунальную квартиру, где они должны были жить вместе с тремя другими перемещенными семьями. Из-за буржуазного происхождения Романы не могли устроиться на работу и сумели выжить в послевоенные сталинские годы только за счет продажи фамильных вещей.

Высокий, щеголевато выглядевший мужчина лет шестидесяти пяти, с редеющими волосами и выразительными глазами, Анджей походил на сильного, жилистого спортсмена на пенсии. Он выглядел как джентльмен, рожденный для ношения смокинга, потягивания коктейлей с шампанским и стряхивания ароматного пепла с сигареты в мундштуке из слоновой кости. Юрист по образованию, он никогда не занимался юридической практикой и давно выбрал для себя карьеру спортивного обозревателя. При коммунистической власти спортивное обозрение являлось единственным видом журналистики, в котором было позволено говорить правду, не перенапрягать себя работой в офисе и выезжать за рубеж. Выбранная Анджеем профессия хорошо сочеталась с двумя его страстями – теннисом и карточной игрой в бридж с высокими ставками.