|
– Ползи в комнату, – сказал Воронцов раненому, но тот отвалился на локоть. В уголке рта у него появилась кровь. Воронцов вернулся в комнату; Анна Викторовна по-прежнему сидела, прижавшись к стене. – Болит голова? – спросил он, одеваясь. – Вежливы вы… – Это лучшая форма лицемерия – вежливость-то… – Пристрелите? – А что мне остается делать? – А его? – Он и так умрет. – Только в спину не стреляйте. – Я в спину никому еще не стрелял, даже шлюхам. Анна Викторовна оделась. – Перед смертью хочу сказать, что вы были великолепны. – Когда? В кровати или позже? – Все время. Я никогда не вру, – нахмурилась она, увидев усмешку Воронцова. – Никогда. И поэтому я хочу вам помочь. Отодвиньте софу. Не бойтесь, у меня нет оружия. – Почему вы решили, что я боюсь? – Потому что вам надо стать ко мне спиной… Воронцов отодвинул софу. Там был люк подпола, задраенный по-морски, накрепко. – Поднимите люк, там каменный подвал, о нем никто не знает. А в подвале – ход: мы туда утаскивали всех – чтобы не было улик. Вам разумнее убить меня там. Выстрела не слышно. – Выпить хотите? – спросил Воронцов, устало опускаясь на стул. – Тогда наливайте. – Господи, – прошептала она вдруг, – господи, почему вас бог так поздно послал? – Где деньги и ценности? Анна Викторовна сильным движением – тренированно-гимнастическим – поставила софу «на попа», отвернула две ножки. В одной были трубочкой спрятаны деньги, а вторую ножку она тихонько развела на две половинки, и на стол посыпались бриллианты. – Откуда? – спросил Воронцов. – Фаддейка бил тех, кого мне дед приводил. – Один работал? – быстро спросил Воронцов: он понял, что сейчас случай, дикий случай – если она ответит, что он работал в паре, он получит человека, нужного ему сейчас, как никто другой. – С братом. – Где брат? – В Посаде… Запой у него. Олег – божий человек. – На, дорежь, чтоб не мучился, – сказал Воронцов, протягивая ей финку. Анна Викторовна взяла финку и пошла в коридор. Воронцов пошел за ней следом. Фаддейка еще дышал. – Куда бить? – Куда хочешь – можно в шею. Она ударила Фаддейку в шею и – Воронцов следил за этим – не зажмурилась, только скулы зацепенели. Через полчаса они сбросили тела в подвал и ушли вместе. Ночь провели на Брянском вокзале: он спал у нее на коленях, а она сидела, все время улыбаясь, и гладила его лицо, и глаза ее не были прежними, усталыми, неподвижными: они – жили… — 78 —
|