|
– Все, все… Вы, мы, я… Водки не принесли? – Нет. – Попросите деда. Это дополнительная такса: за раздельную кровать. Старик принес водку в грязной, зеленоватого цвета бутылке с отколотым горлышком. – Сала подай, – сказала девушка. – Сало кончилось, Анна Викторовна. – Что у тебя еще есть? – Хлеб. – Принеси хлеба. – Может, сбегать поискать чего на Брянский? – А что ты там найдешь? – Там начали пирожками торговать с ливером. – Дайте ему денег, Митя, пусть он принесет пирожков. Воронцов достал из бокового кармана пачку денег и протянул старику червонец. – Сейчас я обернусь, – сказал дед, – мигом. Когда старик ушел, Анна Викторовна поднялась с софы; была она высокая, тонкая, сложена великолепно, по-английски. – Без закуски пьете? – спросила она, подойдя к столу. – По-всякому пью. Она разлила водку по стаканам и медленно выпила свой – тяжелыми, слышными глотками. – Пейте, Митя. Сивуха, правда, но гнали ее из хлеба. Воронцов отошел к окну, отворил ставни. Пламя керосиновой лампы отражалось в стекле ладонями молящейся богоматери. – Кто вы и почему вы здесь? – спросил Воронцов. – Ну, это неинтересно. Он подошел к столу, налил себе водки, выпил залпом, близко заглянул ей в лицо. Глаза у нее были громадные и совсем неподвижные, словно у слепой. – Что, раздеваться? – спросила Анна Викторовна. Он наклонился к ней, взял за уши и, закрыв глаза, начал искать ее губы. – Погодите, дайте же раздеться. – Не надо, – сказал Воронцов и медленно отошел к окну. Он стоял, повернувшись к стеклу, и видел, как ладони молящейся затрепетали, а потом взлетело что-то большое и белое, и он понял, что женщина постелила простыню. А потом он услыхал шуршание ее юбок и тихий скрип софы. – Только разденьтесь, – сказала она, – я ненавижу, когда в кровати лязгают ремнем. – Спите, милый, – шепнула Анна Викторовна, – вам надо поспать, я вижу, как вы устали… Вера, только-только на эти минуты покинувшая его, вдруг снова поплыла в глазах, и стало ему до того вдруг гадостно и плохо, что он подумал: «Надо все это кончать. Винить некого. Себя разве? А толку что?» Анна Викторовна почувствовала, что он хочет подняться, еще до того, как он откинул плед. Она тесно прижалась к нему, обняла хлысткими руками за плечи. – Побудь рядом, – шепнула она, – еще немного побудь рядом… Что тебе? Папиросу? Я принесу. Лежи. – Спасибо. Я возьму сам… — 76 —
|