Антология странного рассказа

Хотя выпитое пиво давало себя знать. Капитан Део поморщился, когда мелкий, почти невидимый в темноте силуэт Лютра взорвался движением. Двух он достал капитально, но третьего ударил легко, по касательной. Тот хекнул, согнулся, но ненадолго. Простым тычком столько мяса не прошибешь. Белесый видел, что здоровяк вот-вот опомнится и зайдет Корноухому за спину. Пришлось стукнуть этого третьего ребром ладони по горлу. Тот молча упал, умудрившись уже под ногами свернуться калачиком.

— Хватит, — мягко сказал Белесый, перехватывая Лютра за плечо. Бултыхание двоих, доставшихся на долю Корноухого, можно было понимать как слепые беспорядочные удары в сторону пляшущего, изменчивого силуэта противника… Если очень захотеть, конечно. На самом деле они пытались всего-навсего устоять на ногах. Шло явное избиение младенцев.

— Хватит!

— А если бы они так на двух нормальных парней? Втроем?! — спросил Корноухий, отсапываясь.

Зло… Явное зло в чистом виде. Белесый только вздохнул. Лютр, впрочем, отошел от избиваемых и снова затрусил рядом с Капитаном Део в сторону своего дома.

— …Я всегда думал, что люблю смирных женщин, но эта тихость у Мелиссы меня пугает. Что ни скажу — со всем согласна… Даже и не согласна, а молчит. Моргает своими ресницами, и все… Никаких звуков. Только глаза — черные, большие, как у коровы… Хоть колоти ее, никакой реакции!..

…Я и думаю: вдруг она после свадьбы на мне за это все отыграется?!

3

Белесый проснулся. Он встретил взгляд двух огромных, невероятных глаз. Круглые, сине-радужные, покрытые сетью мелких трещин, они выступали за пределы узкого зеленого… лица, нет, скорей морды, длинной и узкой, почти неотличимой от длинных узких листьев, похожих на острия.

— Привет, — улыбнулся Белесый. — Привет.

Лицо саранчука оставалось суровым и неподкупным, но он слегка отвернулся, протирая крылья и готовясь испустить долгий, низкий, навязчивый скрип, самую воинственную из своих песен.

Конечно, Капитан Део не мог оценить настроение кузнечика на слух, он только смотрел… Длинная выступающая челюсть скупо ходит из стороны в сторону, усики топорщатся. В глазах, несмотря на нечеловеческую фактуру, мелькает что-то презрительное. Поэтому Белесый решил, что и песня полна боевого вызова, суровей не бывает.

— Н-ну… Не сердись, — прошептал он. По какой-то старой памяти Капитан Део уважал кузнечиков, а тут действительно целый саранчук, больше его указательного пальца.

Воин не спящий в чаще зеленой,

жизнь твоя — вечная стража: