Санкт‑Петербург. Парк Лесотехнической академии. Зима 2000 г.Мы встретились, как и было условлено, в девять часов вечера на станции метро “Лесная”. Я знал напротив неплохое кафе, в котором можно было спокойно посидеть и пообщаться. Она, конечно, чуть опоздала, но в рамках приличия: каких‑то двадцать минут. Я чувствовал, что мог бы ждать ее гораздо дольше. Хорошо, что она об этом не знает. Мы ведь только‑только познакомились. Так что подобная привязанность, наверное, выглядит несколько странно. Правда, не для меня. Ведь я всю жизнь ждал именно ее. По крайней мере, так говорило мне сердце. Мы сидели за столиком, пили кофе и мило трепались о разных пустяках. О том, кто где работает, кто что любит и чего не любит. Выяснилось, что у нас очень много общего. Мы оба любим танцевать и занимались танцами довольно долго. Любим животных — собак, кошек и прочих, а Танюшка особенно обожает лошадей. Оказалось, что она, как и ее мама, заядлая наездница. Я сказал ей, что тоже люблю это дело, но в последнее время редко выбираюсь на конюшню, хотя та находится совсем рядом с моим домом — в Удельном парке. Танюшка обещала это поправить, взять, так сказать, надо мной шефство. Некоторое время мы перебрасывались шутками насчет способов, которым сие шефство будет осуществляться, а потом совершенно неожиданно Татьяна сказала: — Ты ведь обещал рассказать, где ты меня видел. Я немного помялся, прежде чем ответить. Откуда я знаю, как она относится ко всяческой мистике. Вдруг она ее терпеть не может. А то и решит, что я малохольный. А меня такой результат вовсе не устраивает, прямо скажем. Таня, улыбаясь, разглядывала меня в упор. А глаза у нее… Серо‑зеленые, ясные, как море в солнечный день… — Ну? — напомнила она. — Ах прости, отвлекся. — Я нерешительно кашлянул. Танюшка улыбнулась снова, прекрасно понимая, чем было привлечено мое внимание. — Итак, где ты меня видел? — Э‑э… во сне! — брякнул я, тут же осознав, как до пошлости стандартно звучит такой ответ. — Во сне? — брови ее разочарованно приподнялись. — И, надо думать, в эротическом? — Нет, — я помолчал, подбирая слова. Мне очень не хотелось ее спугнуть, как райскую птичку, неведомо каким ветром занесенную в нашу обыденность. Птичка села отдохнуть на мой подоконник, и я очень хотел, чтобы ей у меня понравилось. И тут меня осенило. Этот образ райской птички напомнил мне один случай… — Знаешь, я начну издалека. Давным‑давно я служил срочную на флоте. На Балтике. Служил три года, многое видел. Морская служба — серьезная штука. Плавсостав все‑таки… — 75 —
|