|
Однажды, придя поплавать, Муни попробовала воду ногой и объявила: —Эллис, я совершила гадость. В самом деле гадость. Все это происходило на первой сюрреалистической неделе после смерти Карлоса. Я ждала, —Ты знаешь, что за право обладать новым роскошным матрацем Флоринды идет соревнование. Фифи хочет его забрать, я тоже хочу В общем я... Я трахалась с ее дружком в ее комнате на этом матрасе! Я знала, что Фифи может прийти в любую минуту! Она пришла, — и прямо к нам, стала истерично орать, грозилась перерезать вены! Джой побежал за нею, но она не переставала кричать, что я предала ее. Я был потрясена, но не показывала это. Опять магия? Это был предел человеческой мелочности. Муни прекрасно знала, что поступила бессовестно. Было непонятно, то ли она пыталась найти оправдание, то ли признавала свою вину. Мне оставалось только посмеяться над «французской комедией», которую она устроила. Джой сумел утешить Фифи, та прекратила угрожать самоубийством и отказалась даже прикасаться к этому зараженному матрасу. Муни победила на всех фронтах. Какая затаенная ненависть заставила ее совершить этот поступок? Как писала Эдит Вар-тон, «если одна женщина захочет поразить другую в самое сердце, то никогда не промахнется». Если я опущу предположение, что Муни была посвященной, то, мне кажется, она просто изнывала от зависти к Фифи, у которой было все впереди. Флоринда настояла на том, чтобы Муни жила с Фифи, хотя она хотела жить со мной. Муни жаловалась на Фифи, что та хотела найти «партию» в Голливуде — ужасная перспектива. В завершение этой комедии с матрасом Муни приняла позу гуру, к которой я чувствовала большое отвращение. Все ее попытки сохранить лицо слишком запаздывали. —Понимаешь, Эллис, мне нужно было преподать ей урок Я открыла ее настоящее лицо — она собственница и ревнивица, хотя все отрицает. Сделала для ее же пользы! Как только она признала это, то сразу успокоилась. Наконец я поняла: повторяющиеся драмы Муни — это лишь разновидность драматургии Карлоса. Первый импульс — сказать, что она сделала что-то «действительно гадкое». Второй шаг — поиграть в гуру и выйти из ситуации пахнущей розами. Она предавала и не хотела признать это, потому что жила в мире, населенном потенциальными «предателями». Между тем Муни посмотрела на меня оценивающе и произнесла: —Однажды я совершила нечто гадкое в отношении Клод, — в самом деле, настоящую гадость. Я промолчала. Она не собиралась уточнять, а я — 257 —
|