Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Обезоруживающая улыбка Кастанеды не скры­вала передних зубов, на которые по старомодной мексиканской привычке были надеты золотые ко­ронки. Я была совершенно потрясена тем, как он и мой отец понимали друг друга, что создавало за обедом атмосферу объединения счастливого се­мейства. Не было ни напряженных пауз, ни ужасно­го молчания, ни скучной малозначительной бесе­ды. Я чувствовала, что могла говорить свободно, и очень хотела, чтобы этот вечер не кончался.

Я не помню ничего из того, о чем говорил Кар­лос в тот вечер, но обратила внимание на его силь­ный акцент и изысканную вежливость, с которой он потчевал нас веселыми историями. Помню, что он часто обращался к своей очаровательной спутнице Анне-Мари. Оба задавали множество вопросов о моей школе-пансионе, вежливо восклицая в ответ на мои реплики. Казалось, Карлос был очень заинтере­сован тем, что я получу хорошее образование. Анна-Мари — красивая миниатюрная женщина, с пра­вильными чертами лица, длинными темно-русыми волосами, ниспадающими по спине до талии, пока­залась мне такой же очаровательной, как и Карлос.

Все надежды поговорить о сверхъестественном испарились в присутствии этих веселых простых людей. Бьющая через край энергия Карлоса превзош­ла все мои ожидания. Мы расстались, тепло обняв­шись. Последнее, что я помню, был Карлос: он держал мою руку в своих руках, смотрел мне в глаза и уверял, что мы обязательно встретимся. А спустя несколько дней он по почте прислал мне книгу-бестселлер «Отдельная реальность». Дарственная надпись гласи­ла: «Эйми Уоллес с лучшими пожеланиями. „Путь к свободе — иногда просто шелест в ушах», — так гово­рил дон Хуан. Карлос Кастанеда». Посвящение, и тут уж ничего не поделаешь, даже если не обращать на это внимание, было неграмотным, но в этом и состо­яло его простодушие, его обаяние.

Как могло случиться, что, несмотря на суровое требование не прикасался к его рукописям, бестсел­леры Карлоса были основательно отредактированы? Спустя годы я получила подтверждение этому

от источника в «Саймон энд Шустер». Эта тема была очень болезненной для Карлоса, который букваль­но огрызался из-за малейшего намека на то, что ему помогали. Ведь настоящий воин ни в чем не нуж­дается, а он — единственный на этой земле — был последним совершенным воином, чем Кастанеда очень гордился.

Неделю спустя я увидела самый яркий сон в своей жизни: невысокий человек сидел за столом, три женщины с неясными чертами лица стояли позади него. Я понимала, что они были колдуньями,