Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Когда мне удавалось повидать Карлоса, он все-гда был с Анной. Однако вскоре мне довелось встретить его вторую женщину — «ведьму», которую Карлос представил как «возлюбленную Федерико Феллини!» Она была уже не Джина, а Флоринда Доннер. Это была динамо-машина. У нее было столько энергии, что казалось, она сейчас взорвет­ся. Если кто-то и был способен на такое самовос­пламенение в духе дона Хуана, так это была она. Флоринда была неутомимой на болтовню, в проти­воположность скромнице Анне-Мари, и в отличие от нее дерзила Карлосу. Они пикировались со смач­ным эксгибиционистским удовольствием, исполь­зуя самые разнообразные грязные ругательства на английском вперемежку с испанским. Флоринда напоминала мне дикую птицу, шуструю и беспокой­ную. Ее прозвище «колибри» очень ей подходило, поскольку она была миниатюрным, красивым со­зданием, пребывающим в вечном движении. Беседа Анны-Мари была бесконечно занимательной, рас­сказы Флоривды по энергетике больше соответ­ствовали Карлосу. Если Анна-Мари рассказывала об «обычных» вещах, то Флоринда, как и Карлос, стара­лись избегать упоминаний о мире простых смерт­ных, называя его «океаном горгулий».

Странно, но я не помню своей первой встречи с Флориндой, хотя она оказала гораздо большее влияние на мою жизнь, чем все маги, включая Кар­лоса. Она часто сопровождала Карлоса во время его внезапных визитов и очень скоро стала образцом для подражания — праздничная, сверкающая, дерз­кая и, казалось, бесстрашная.

Как-то мои родители устраивали торжествен­ный ужин в Американской ассоциации книготор­говцев—это одна из самых крупных встреч издате­лей, с которой сравнима разве только Франкфурт­ская книжная ярмарка в Германии. Карлос прибыл с Флориндой, чтобы вновь «найти Эйми».

«Странно, — задумался мой отец, когда гости ушли. — В Карлосе и в его женщинах есть что-то специфическое — что-то большее, не то, что броса­ется в глаза. Я не уверен, кто его любовница — Анна, или Флоринда, или обе, или ни одна из них... Я не могу их разгадать. Что вы думаете?» Я понимала, что он имеет в виду, но не рискнула бы строить пред-

50положения. Они могли быть и любовниками, и дру­зьями, это трудно было определить. Я не могла представить Карлоса с любовницей, не верилось, что какая-то женщина может желать его как мужчи­ну, — настолько двусмысленной казалась мне его сексуальность. Я решила, что он наверное гомо­сексуалист или, скорее всего, вообще не интересу­ется сексом.