Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

На сеансе Мирна ерзала и скучала, она не лю­била субтитры, а мы со Сьюзен восхищались пер­сонажем Алена Делона.

В тот же вечер позвонил раздраженный Кар­лос: «Ален Делон? Какое говно! Французское говно! Зачем ты потащила их на эту дрянь?» «Я... мы...» — я стала заикаться. Я просто не умела говорить о себе в третьем лице: «она сделала это». Он повесил трубку.

Через несколько дней начался мой холокост.

Карлос неожиданно придрался ко мне по пус-тяшному поводу и обвинил в употреблении прозака. Я была озадачена, Я не использовала прозак уже много лет, с той поры, как создала угрозу его жизни (так он считал). Однако баночка с лекарством оста­лась в моей аптечке. Это было частью нашего с Астрид плана самоубийства на случай, если наши пути с нагвалем разойдутся. Все эти годы мы никог­да не обсуждали детали, хотя имели в виду именно таблетки. Я знала, что прозак не входил в состав классического коктейля доктора Кеворкяна[42], но я думала — чем больше его запас, тем надежнее. Кар­лос, неутомимый в «охоте на ведьм, употребляющих прозак», по-видимому, был не в себе.

Только забегая вперед, я могу как-то объяснить, что тогда случилось. Не прошло и года после смер­ти Карлоса, как я пришла к наиболее вероятному и мрачному объяснению. В тот момент для того, что­бы немного встряхнуться, мы собрались группой на вечеринку в моем доме, во время которой Сьюзен напилась «в хлам». После того как она вышла из ванной, где занималась сексом со своим дружком, я обнаружила, что моя аптечка открыта, бутылочки с лекарствами от мигрени, валиумом и викодином (я лечу ими мигрень с двадцати лет с разрешения Кар­лоса), пусты, а содержимое разбросано вокруг. Я ни­когда ни в чем не упрекала Сьюзен, и сегодня сты­жусь своей трусости. Зачем было закатывать сцену, ведь я чувствовала, что все мы после такой утраты немного притворялись.

Снова возвращаюсь в те дни, когда Сьюзен и Мирна оставались одни в моей квартире... Что, если Сьюзен была неисправимой ищейкой и воровкой ле­карств из аптечек? Конечно, я никогда этого не узнаю, но это именно она могла подсмотреть и сообщить Карлосу о существовании полной баночки прозака. Мог ли он попросить ее все обыскать? Это было вполне допустимым предположением, так как впос­ледствии я узнала о ее чрезвычайно больших запро­сах. Но в то время я просто не могла вообразить себе, как это дошло до Карлоса. Он мне не верил, что я не употребляю прозак Наконец, я просто рассердилась! Мне только прозака не хватает! Я обожаю торчать на прозаке, я жру его пригоршнями! Он думает, что я «в завязке». Какая может быть «завязка», спросила я у него, если человеку лекарства были назначены? «Ты уверена, что у тебя нет „завязки»?» — упорствовал он. Неужели он сходил с ума от психоделиков? Это было самым страшным прозрением в моей жизни.