|
В эпифизе происходит превращение гормона серотонина в гормон мелатонин. У некоторых ящериц он вызывает посветление кожи, наблюдающееся при наступлении темноты, а у воробьев и кур уровень содержани я мелатонина в крови обусловливает нормальные циркадные ритмы дневной активности и ночного покоя, а также циклические изменения температуры тела. После инъекции мелатонина воробьи, например, засыпают, поэтому этот гормон с полным правом можно назвать гормоном сна. Процесс превращения серотонина в мелатонин идет в два этапа, но мы не станем здесь вдаваться в биохимические тонкости. Достаточно подчеркнуть, что механизм биологических часов у многих птиц ясен, чего никак не скажешь о млекопитающих. У человека, например, хронометрическая роль эпифиза не установлена. Ученые полагают, что у млекопитающих эпифиз уступил основную регулирующую функцию другому отделу мозга — так называемому супрахиазменному ядру. Об этом ядре мы в свое время еще поговорим, здесь же пока отметим, что наступление сна у людей тоже связывают с увеличением концентрации мелатонина в крови. Однако тут еще очень много неясного. Всем известно, что типичные «жаворонки» в отличие от «сов» вскакивают ни свет ни заря, а часов в 7–8 вечера их уже начинает клонить в сон. Биолог Виктория Скобеева пишет: «Точно так же вечером у „жаворонков“ раньше начинает выделяться гормон сна — мелатонин, и они раньше засыпают. Значит, за поддержание ритмов сна и бодрствования отвечает мелатонин? Но он не вырабатывается в условиях освещенности, как же тогда жители полярных стран все-таки засыпают? Не говоря уже о том, что солнце светит одинаково и „совам“, и „жаворонкам“, а мелатонин выделяется у них по-разному». Быть может, имеет смысл поискать загадочный фактор «икс» где-нибудь в другом месте? Что, например, могут нам рассказать о чередовании сна и бодрствования генетики? Ведь мы уже знаем, что изолированная клетка умеет отсчитывать время без посторонней помощи. Еще в 1971 году у плодовой мушки дрозофилы были найдены мутанты с измененной длиной суточного цикла. У одних мух сутки состояли из 19 часов, у других — из 29, а у третьих наблюдалась хаотическая суточная активность. Генетическое картирование мутаций показало, что все они лежат в одном и том же локусе X-хромосомы, то есть связаны с каким-то определенным мутантным геном. Вскоре этот ген, оказавшийся первым в целой серии так называемых clock-генов (англ. clock — «часы»), был обнаружен и получил наименование per. Раз есть ген, должен быть и белок, кодируемый этим геном. И действительно, через некоторое время выделили белок PER. — 111 —
|