Хрестоматия по нейропсихологии

Л С Выготский писал, что « фазическая и смысло­вая стороны речевого мышления, являясь теснейшим образом связанными между собой и представляя, в сущности говоря, два момента единой, очень слож­ной деятельности, не совпадают друг с другом Обе эти стороны неоднородны по своей психологичес­кой природе...» (1960, с.297).

Лингвисты, со своей стороны, считают, что до­казательством нетождественности смысла и значе­ния является возможность адекватного перевода с одного языка на другой. Смысл рассматривается не­которыми лингвистами как особое экстралингвис­тическое явление, которое как категория мышления представляет собой совокупность всех связей како­го-либо понятия с другими понятиями и представ­лениями; смысл связан с содержанием понятия и реализуется в самых различных формах, среди кото­рых главнейшим является значение слова. «Значе­ние слова представляет собой реализацию смысла в системе языка» (Н.А.Слюсарева, 1967, с.282).

Наш патологический материал также является доказательством положения о нетождественности значения и смысла. Мы получили отчетливые фак­ты, говорящие о том, что смысл и значение могут нарушаться дифференцированно: при поражениях теменно-затылонных отделов мозга преимуществен­но сохранено понимание смысла не только отдель­ных слов, но и целых фраз, высказываний, текстов, несмотря на нарушение понимания значений слож­ных грамматических конструкций. При поражении лобных систем мозга, наоборот, нарушается понима­ние смысла при относительной сохранности пони­мания значений. В то же время, исходя из имеющихся в литературе представлений о значении и смысле, становятся понятными и факты о дифференциро­ванном их нарушении и в целом — о дифференци­рованном нарушении понимания. Неоднородность этих характеристик речи и большая связь смысла с экстралингвистическими явлениями, с психологи­ческой сущностью речи, ведут к их дифференциро­ванной патологии; именно поэтому одни больные понимают смысл, а другие — значение слова. Все эти положения о значении и смысле, их единстве и различии, об объективности и обобщенности зна­чения и субъективности и индивидуальности смыс­ла, о связи смысла с внутренней, а значения — с внешней речью, о процессе понимания, начинаю­щегося с понимания общего смысла, о двух планах речи, об отсутствии непосредственной связи мысли с речевым ее выражением и т.д. получили, с одной стороны, четкое подтверждение в нашем экспери­ментальном исследовании, а с другой — послужили теоретической основой для интерпретации экспери­ментальных неиропсихологических данных и для по­нимания их общепсихологической сущности.