|
Опыт показывает нам, что не только более или менее локализованные форменные функции, но и более высокие мнестически-ассоциативные проявления вообще, как они отражаются в сознании в виде функций памяти и интеллектуальных функций мышления, связаны с неповрежденным состоянием коры большого мозга и ее путей, но без определенной специальной локализации. Мы знаем, что такие мозговые процессы, которые ведут к широким повреждениям коры большого мозга, как, например, паралич, уменьшение мозга с возрастом, диффузные артериосклерозы, приводят к очень рано начинающимся и глубоко проникающим особым симптомам, упадку памяти и интеллектуальному слабоумию. Слабость замечания, т. е. забывчивость, неспособность запечатлеть только что полученный материал, прежде всего начинает картину, потом все более выпадает и прежний материал памяти (напоследок материал из времени детства). С этим выпадением памяти идет параллельно выпадение ассоциативных и апперцептивных проявлений, опять же начиная с отсутствия суждения и неспособности ориентироваться в новых, необычных ситуациях и переходя все более назад к давно усвоенным «способным происходить наизусть» функциям суждения. Построение процессов мышления точнее мы рассмотрим в отделе, посвященном истории развития. Относительно проявлений памяти мы должны обратиться к психологии показаний и к практическим исследованиям одаренности. Здесь же о памяти —только основное. Проявление памяти — это лишь небольшая часть мнемы (Семон) вообще. Мнема, т. е. способность прочно удерживать действия прежних раздражений и применять их далее для лучшего приспособления к среде, есть одно из основных психоидных свойств живой субстанции вообще. Иммунитет против ранее перенесенной инфекционной болезни — это пример такой мнемической функции без участия душевной жизни в более узком смысле. Памятью мы называем только способную к сознанию, соответственно вступающую в сознание, часть мнемических функций, которая должна быть понята в своих дифференцированных и осмысленно построенных проявлениях как специальная функция больших полушарий и их путей. В памяти мы различаем три функции: замечание, удерживание и экфорирование, т. е. новое запечатление материала, его прочное сохранение и вновь появление в сознании. Эти функции развиваются не вполне параллельно. Так, в нормальной старости и при органических нарушениях мозга способность замечать страдает раньше и сильнее, чем способность к репродукции более старого материала. Далее следует четко различать прочно удержанные и способные к репродукции следы памяти (энграммы). Часто энграммы наблюдаются там, где отсутствует способность снова довести их до сознания. Так, Шильдер даже при эпилептических сумеречных состояниях с их совершенно массивным и абсолютным выпадением воспоминаний посредством Эббингаусовского метода сбережения показал наличие энграмм. Не способные более к воспоминанию, но, несмотря на это, имеющиеся энграммы прежних переживаний играют большую роль как «бессознательные» руководящие линии для нашего дальнейшего поведения и всей нашей жизненной установки. Так, Ницше говорит очень правильно: «Не должен ли был бы я быть бочкой памяти, если бы хотел также иметь при себе свои основания? Разве мое переживание со вчерашнего дня? Уже давно я пережил основания своих мнений». При этом может остаться действенной или сама более не способная к воспоминанию энграмма, или только ею в дальнейшем созданная психическая констелляция. И то и другое очень важно при возникновении неврозов и психозов. Привести доказательство того, что энграммы вообще более нет, по указанным основаниям очень трудно и практически невозможно. — 28 —
|