Медицинская психология

Гипобулическая альтернативная воля распадается на две группы: слепого сопротивления — негативистские феномены и слепого послушания — феномены внушения. Альтернативное колебание проявления воли между «да» и «нет» обозначают у детей, у истерических и кататонических субъектов как капризы.

Каждому известно, дети в определенном возрасте часто из-за мелочей впадают в состояние волевого противодействия. Они вдруг начинают сильнейшим образом сопротивляться, пуская в ход все свои мускулы и весь голосовой аппарат, своенравно отказываются от исполнения какой-либо просьбы и подобным образом ведут себя с большим упрямством еще долгое время после того, как причина исчезла и реакция тем самым стала бессмысленной. Это мы называем негативизмом. Доброжелательное мотивированное уговаривание при этом большей частью не действует. Реакция или исчезает с течением времени сама собой, или же внезапно и без всякого мотивированного перехода оборачивается в противоположное направление воли. Мы показываем ребенку, который только что топал ногами и кричал, прекрасное кушанье: в один момент он забывает все и, смеясь, подходит к нам. Резкий свист, внезапная пощечина заставляют его моментально замолчать. Отсутствие реакции на мотивы и отзывчивость на элементарные сильные чувственные раздражения характерны для гипобулических реакций. Негативизм истерического субъекта на профана производит также впечатление чего-то «детского», и, действительно в главном он аналогичен детскому поведению. При кататонии негативистские феномены обнаруживаются иной раз в таком чистом виде, что больной с точностью автомата делает противоположное тому, что от него требуют, и на каждое прикосновение к своему телу отвечает сильными мускульными противонапряжениями (Muskelgegenspannungen).

На практике более важными, чем негативистские, оказываются феномены внушения. Но важно иметь в виду, что оба круга явлений вырастают, так сказать, на одном и том же дереве, принадлежат к одному и тому же психологическому слою, соответствуют друг другу, как обратное отражение в зеркале. Так, нередко приходится слышать о молодых истерических особах, которые при терапевтическом эксперименте отличаются безграничной способностью поддаваться внушению, что они, согласно описанию их домашних, необыкновенно своенравны, «упрямы, как козлы», постоянно противоречат в обыденной жизни. И мы видим, опять-таки на терапевтических сеансах, как слепое автоматическое повиновение приказаниям и слепой негативизм постоянно переходят друг в друга.

Под внушением мы понимаем перенос ощущений, представлений и в особенности волевых побуждений, совершающийся не в соответствии с основаниями и мотивами, а непосредственно путем внешнего возбуждения. Как мышление, имеющее характер внезапности, всегда сотрудничает с апперцептивным мышлением, функционируя под последним, как сильный компонент, так и в том влиянии, которое один человек оказывает на другого, наряду с убеждением с помощью оснований и мотивов, определенную роль обыкновенно играют и моменты внушения. Мы видим ежедневно, как один человек при наилучшем знании дела и сильной логике достигает своими выступлениями незначительных результатов, тогда как другой с самыми сомнительными основаниями добивается необыкновенно важных последствий. Во врачебной практике, так же как и в политике, это вполне очевидно. Не существует никакой большой области человеческой жизни, в которой внушение не принадлежало бы к важнейшим факторам практической психологии. В больших скоплениях людей возникают особенно сильные внушающие воздействия, так что отдельный человек из-за всестороннего притока к нему внушающих моментов в конце концов оказывается совершенно лишенным собственного критического мышления. Он только капля в потоке общего настроения или воли, которое создается неожиданно страшным видом, несколькими громкими восклицаниями или лозунгами какого-нибудь оратора. Это явление называют массовым внушением. У первобытных народов как единичные, так и массовые внушающие воздействия в среднем сильнее и распространеннее, чем у дифференцированных культурных людей. В крестовых походах детей, в эпидемиях танца и бичевания в средние века наблюдались феномены массового внушения такой силы и в таких масштабах, что в настоящее время они воспринимаются как душевные болезни народа. Намеки на это еще обнаруживаются во времена войн и революций в бессмысленных созданиях легенд, в основаниях сект, в резко отвратительных, гнусных делах.