|
Психиатры-психотерапевты часто стесняются своего художественного творчества. Но независимо от их отношения к своему художественному, это художественное обычно так же полно дышит психотерапевтической силой, как и вся жизнь психиатра-психотерапевта. Вот, к примеру, два стихотворения Эрнста Кречмера, которые великий психиатр-психотерапевт разрешил себе поместить в своей автобиографической книге «Мысли и образы» (Кг^БсЬтег Е., 1971). Перевел с немецкого мой отец, известный московский психиатр Евгений Иосифович Бурно (1911—1994). Первое стихотворение, психотерапевтически-ностальгическое, о доме своего детства, написано в 1915 году 27-летним Кречмером. СОНЕТ Уж вечер. Мысль усохла до стандарта. Крылами ночь по струнам ударяет. Звучанья реют, веселясь и тая, В словах любви умолкнувшего барда. А лица ночи в окна смотрят, просят. Повозки звезд темь неба просветляют Из темной почвы мальв немые стаи В согласье крыш потоки света вносят. Я этот дом на высоте свободной Хочу любить. Здесь с колокольным звоном Переплелось в таинственное скерцо Цветенье дикой прелести природной. И я ведом дождем из звездной бронзы Домой, к тем дням, где близко все так сердцу. (с. 75) Второе стихотворение, без названия, написано в последние годы жизни. Кречмер, которому, видимо, уже за семьдесят, в рождественскую ночь обращается этим стихотворением-завещанием к немногим близким ему людям, и в том числе к некоторым любимым пациентам. * * * Должны ль мы жадно сомневаться Здесь, пред наполненной кормушкой? Хотим ли с трепетом бояться Там, где скелет нас ждет в избушке? Нет. Дай нам строить мир на славу, Не как-нибудь и не в тумане... Смотреть нам в жизнь дай лихо, браво, Но за серьезными губами. (с. 217) Художественность Семена Исидоровича Консторума в основном была музыкальной или как-то была связана с музыкой. В 3-м выпуске Независимого психиатрического журнала за 1994 год опубликован художественно-психотерапевтический очерк Консторума о дирижере Никите, искусство которого он основательно-восхищенно прочувствовал и продумал еще во времена своего германского студенчества (Консторум, 1994). Многолетний пациент Консторума покойный музыкант А.М. Беленький*, которому я помогал в последние годы его жизни, прислал-подарил мне в 1971 году консторумский перевод из Гете. В письме ко мне в этом же конверте (17 августа 1971 года) Беленький писал: «Перевод СИ. из Гете переписал с сохранением расположения строк и слов (вплоть до разорванного надвое, из-за отсутствия места на листке, слова «главой») и с тем же отсутствием знаков препинанья, как в подлиннике. Мне кажется, СИ. написал это с одного раза, экспромтом, без правки, потому и отсутствуют знаки, потому есть и некоторые, легко, впрочем, устранимые стилистические шероховатости. Думаю, СИ. стремился к точности перевода в первую очередь. Это — монолог Ифигении из трагедии Гете, вложенный Брамсом в уста хора: Brahms, "Gesang der Parzen", Op. 89, 1882 г., для шестиголосого хора с оркестром. Очень значительная, суровая, благородно-возвышенная музыка, приводившая СИ. в совершенный восторг даже в моем несовершенном воспроизведении по оркестровой партитуре на рояле». — 221 —
|