|
Наиболее широкое отражение в криминологической литературе того времени получили проблемы таких преступлений, как убийства, бандитизм, разбои, грабежи, кражи и мошенничество. Работы первых советских криминологов (их тогда называли криминалистами) содержали богатый эмпирический материал, отличались глубоким содержанием и целенаправленными предложениями по усилению мер борьбы с преступностью. В этих условиях не могли остаться без внимания и вопросы профессиональной преступности. При изучении личности профессионального преступника ученые исходили из результатов исследований прошлых лет (до 1918 года) и придерживались уже сложившихся точек зрения относительно ее признаков и понятия, тем более что некоторые из них занимались этими вопросами еще в дореволюционные годы. Вместе с тем некоторые положения были ими развиты и конкретизированы. В отличие, например, от дореволюционных криминалистов, которые лишь высказывали предположение относительно тесной связи профессионализма с корыстными преступлениями, советские ученые, исходя из основного критерия — преступного дохода, пришли к твердому выводу, что имущественные преступления — это и есть по преимуществу область, порождающая профессионалов-преступников. Более определенно давалось и само понятие профессионального преступника, принимая во внимание не отдельные признаки, а совокупность объективных и субъективных черт и свойств устойчивой противоправной деятельности. Так, И. Н. Якимов, характеризуя преступников 20-х годов, относил к профессиональному типу «преступника, многократно совершающего преступления, которые обеспечивают ему средства к существованию и дают постоянный более или менее верный доход, причем благодаря своей опытности в совершении избранного им рода преступлений такой преступник с некоторой уверенностью рассчитывает на безнаказанность своих действий». Аналогичной точки зрения придерживался С. В. Познышев, который отмечал, что «профессиональный преступник— тот, кто несколько раз совершил преступление одного и того же вида по утвердившейся склонности удовлетворять таким образом свою более или менее повторяющуюся потребность». Как видим, оба автора отдавали предпочтение признаку специализации, причем достаточно узкой, что не могло не отражать специфику преступного поведения профессионалов 20-х годов. Однако С. В. Познышев в отличие от И. Н. Якимова несколько расширил и детализировал понятие профессионального преступника. Он, например, писал, что с подобной деятельностью нередко бывают связаны судимости, но сразу же оговаривался, что «профессионалом может быть и не рецидивист, в то же время рецидивист может не быть профессионалом». Здесь уже был новый подход к пониманию данного типа преступника, поскольку его чаще всего отождествляли (это наблюдается и сейчас) с рецидивистом. Не случайно вопрос о дифференциации общественной опасности рецидивистов и профессиональных преступников довольно часто поднимался в юридической литературе того времени. Так, профессор М. М. Гродзинский, говоря о вредности механической оценки социальной опасности личности преступника по формальным признакам судимости (тем более — когда . есть возможность ее изучать), писал: «...так легко может оказаться, что лицо, являющееся формально рецидивистом, не имеет еще прочно укоренившихся преступных наклонностей, и обратно — лицо, которое еще ни разу не отбывало наказания и даже ни разу не было осуждено, может оказаться хроническим и опасным преступником, совершившим несколько преступлений до того, как удалось привлечь его к суду». — 17 —
|