Из данной ими типологии систем преступного поведения и их критериев особый для нас интерес представляют три вида: «обычные» преступления, организованная и профессиональная преступность. По мнению указанных авторов, профессиональная преступность отличается от организованной не только видами преступлений, но и противоправными связями с государственным аппаратом (коррупции), принадлежностью лица к группе. Где-то близко к профессиональной примыкает «обычная» преступность, приносящая преступнику лишь дополнительный доход. Однако в целом отграничить обычного преступника от профессионального достаточно сложно, так как последний, например, может тоже совершать «обычные» преступления. Дифференцировать их по степени преступного дохода также трудно. Вместе с тем авторы достаточно убедительно показывают отличительные признаки профессионального преступника на общем фоне антиобщественной деятельности тех или иных категорий правонарушителей: 1) совершение преступлений как источник средств существования; 2) осознание себя преступником; 3) определенное положение в преступном мире и принадлежность к среде профессиональных преступников. Причем положение в этой среде достигается совершением преступлений, а преступное поведение предписывается групповыми неформальными нормами. Следует отметить, что, как и ученые XIX — начала XX века, современные буржуазные криминологи не дают определения профессиональной преступности. Они лишь констатируют, что профессиональная преступность включает мошенничество, кражи из магазинов, карманные кражи, фальшивомонетничество, подделку документов. Однако это слишком ограниченный, на наш взгляд, перечень профессионализированных видов преступлений, если принять во внимание, что к центральному признаку профессионального преступника относится существование его за счет преступной деятельности. Нельзя не обратить внимания и на другое обстоятельство. Хотя в целом профессиональная преступность и связанные с ней вопросы получили известную разработку в буржуазной криминологии, вместе с тем некоторые признаки и критерии этого явления остаются неопределенными и достаточно подвижными. Одни, например, повторяют, другие взаимоисключают друг друга. Так, второй и третий признаки по схеме Р. Колдуэлла составляют по существу одно целое и относятся к степени криминальной подготовки лица. Пятый признак может вообще не проявляться в отдельных видах преступлений, связанных с хищением государственного имущества. Аналогичные неточности допускают и другие авторы. Кроме того, настораживает противоречивость их суждений относительно отдельных видов преступлений, характерных для преступников профессионального типа. Причем в некоторых исследованиях обнаруживается аморфность самого понятия «профессиональный преступник». Не случайно в статье «Концепция профессионального преступника: ее применимость в тюремном управлении» подчеркивалось, что понятие «профессиональный преступник» не поддается универсальному определению. Между тем описывается процесс выполнения специально разработанной «Программы судебного преследования профессиональных преступников», которая в порядке эксперимента осуществлялась в США. Автор этой статьи утверждал, и не без оснований, что профессиональные преступники совершают большое количество преступлений, однако в силу своего опыта «пробивают систему» юстиции и «выторговывают себе оправдательные или по большей части мяг-.кие приговоры». В этой связи, по его мнению, назван-( ная программа должна усилить пенитенциарное воздействие на преступников, а ее полное осуществление даст возможность ежегодно изолировать до 5 тыс. преступников-профессионалов. Средний срок осуждения для них в соответствия с этой программой должен быть 5 — 7 лет лишения свободы. — 12 —
|