|
Скандальную известность получила художественная «акция» Авдея Тер‑Оганяна, в глазах многих уже не выглядевшая безобидной «шалостью». Во время открытия художественной ярмарки «Арт‑Манеж» в 1998 г. он рубил топором «иконы», которые сам же и нарисовал. По мнению художников‑постмодернистов, художественный жест Тер‑Оганяна нельзя расценивать с точки зрения морали, нравственности и права, однако против него было возбуждено уголовное дело, а позже он эмигрировал из России. «Художественный жест» вообще является одним из самых важных понятий современного актуального искусства. Если «коммуникативный жест» в межличностном или публичном общении – это некий поступок, рассчитанный на его смысловое восприятие и, соответственно, внешний эффект, то художественный жест, являясь в некотором роде аналогом коммуникативного, все‑таки не реальный, а скорее символический поступок, его демонстрация (а иногда и симуляция), изображение доступными художественными средствами. Это ситуативно значимый способ выражения, художественное «сообщение», которым художник вполне осознанно предъявляет себя миру. И в этом смысле такой жест должен рассматриваться не как изображение, а как раздражитель, производящий ассоциации, вызывающий достройку воображением замысла, «послания» художника. Одним из первых ярко выраженных художественных жестов, именно символическим поступком художника, а не просто «картинкой», принято считать «Черный квадрат» Казимира Малевича. Он считал, что логическое развитие искусства ведет прочь от визуального языка, опирающегося на видимый мир, и стремился прямо проецировать мысли и чувства на окрашенную поверхность. В 1913 г. Малевич отказался от натуралистических изображений, чтобы показать окончательность своего решения, написал черный квадрат на белом фоне и повесил над дверью, где обычно находилась семейная икона. Таким образом, характерной особенностью современного актуального искусства является его программная эпатажность, имеющая своей целью активное (вплоть до скандального, шокирующего и агрессивного) провокационного воздействия на массы ради пробуждения ее от «оков» здравого смысла. Сверхзадачей выступает разрушение традиционных нормативно‑аксиологических шкал, сопряженное с ниспровержением авторитетов и распадом традиционных оценочных оппозиций. Ключевое понятие провоцирование обозначает символическое представление («показывание») некоторых реально испытываемых или имитируемых эмоций, чувств, состояний с целью заразить ими воспринимающих и вызвать у них аналогичное внутренне состояние, которое не соответствует актуально переживаемому, и создание вследствие этого благоприятной психологической основы для изменения, корректирования и регулирования психического состояния и некоторых убеждений зрителей[193]. Провоцирование является наиболее характерным способом и механизмом манипулятивного коммуникативного воздействия. Часто к провоцированию и провокативным действиям люди прибегают в межличностном общении с целью добиться желаемого (нужного) поведения от собеседника, но сегодня это активно используется также и в качестве особого приема массовых коммуникативных воздействий, особенно часто в рекламе. Обычно явная провокация в межличностном общении осуждается. Но большему наказанию, как правило, подвергается не тот, кто спровоцировал действия другого, а тот, кто «поддался» на провокацию, совершил необдуманные действия и поступки и выставили себя в «невыгодном свете». В результате последствий провокации ее адресат, хотя и несет ответственность за свой поступок, получает неоценимый опыт в межличностном общении и научается в дальнейшем распознавать истинные намерения партнеров по взаимодействию, повышает свою коммуникативную компетентность. — 126 —
|