Слово как физиологический и лечебный фактор

В данном случае однократное, но чрезвычайно сильное эмоциональ­ное возбуждение, развившееся под влиянием словесного раздражителя, обусловило возникновение и фиксацию на многие годы патологической условнорефлекторной реакции на данную ситуацию в виде чувства не­преодолимого страха по отношению ко всему, связанному с похоронами. Эта много лет существовавшая фобия была полностью устранена двумя сеансами внушения во внушенном дремотном состоянии. Следует отметить, что уже по дороге домой после первого сеанса больная спокой­но отнеслась к встретившейся похоронной процессии. Переехав вскоре на новое место жительства, она согласилась поселиться недалеко от кладбища (о чем мы узнали впоследствии из письма ее мужа). Больная находилась под наблюдением в течение 4 лет; случаев возобновления фобии не было (наблюдение автора).

2. Больная П., 45 лет, научный работник, обратилась с жалобами на боязнь замкнутых пространств и толпы. При определенных условиях ею овладевает волнение, состояние растерянности и отчаяния, возникает сердцебиение, страх, часто вынуждающий ее кричать. Если она стиснута в толпе людей и не видит близкого выхода, например в вагоне трамвая или на собрании, т. е. в помещении вдали от выхода, то в необычайном волнении, с криком отчаяния и выражением ужаса на лице она умоляет скорее пропустить ее к выходу, протискивается с большими усилиями, вызывая удивление со стороны окружающих. Но подойдя к выходной двери и видя, что она открыта, тотчас же успокаивается. В театре, на концертах, на научном заседании она бывает относительно спокойна, но когда входит или выходит вместе с толпой людей, тотчас же начинает испытывать «неописуемый ужас». Если она стоит в трамвайном вагоне у открытого окна, то страха обычно не испытывает («есть выход через окно»). Но если ей случается быть в закрытом помещении в большой толпе людей, тотчас же возникает сильный приступ страха.

Применялись разнообразные медикаментозные и физические методы 1 лечения, но без всякого успеха. Врачи рекомендовали «взять себя в ру­ки» или «заняться самовнушением», но 'попытки в этом направлении оказались безрезультатными. По словам больной, эти страхи наблюда­лись у нее «всю жизнь», причем происхождение их для нее было непо­нятно: «Не знаю, откуда и почему они!»

Однако путем соответствующих вопросов о переживаниях в далеком все же выяснилось следующее. Однажды в 17-летнем возрасте \

она пришла в собор на торжественное богослужение, где с трудом проби­ралась вперед через толпу солдат. Дойдя до середины собора, она ока­залась стиснутой окружавшими ее солдатами и почувствовала себя в безвыходном положении, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад. Ею овладело состояние ужаса, отчаяния и растерянности. «Отда­ленность выходной двери привела меня в безумный ужас, — говорила она,— и я крикнула не своим голосом: «Мне дурно!» Сопровождавшие люди помогли ей выбраться из толпы и вывели ее из церкви. По мере приближения к открытой двери она стала постепенно приходить в себя, а выйдя на улицу совершенно успокоилась.