Плацебо и терапия

А в душе бури, тени, мрак, сомнения, страх. О себе, родных, близких. О будущем — близком и далеком.

Одна не может, совладать с собой, когда видит на стар­товой линии марафона бегунью, которую «на дух не пере­носит». «Вся взвинчена потом. Не могу унять раздраже­ние и контролировать бег. В забегах, где ее на старте вижу, всегда результат хуже, чем обычно».

Другая не может избавиться от паники, охватываю­щей ее, когда в забеге на 800 метров приближается к от­метке 600. Однажды на прикидке как раз на этой отметке у нее произошел срыв дыхания и запала скорость. Полу­чила грубый нагоняй от тренера. Прошла пара месяцев, но... каждый раз на этом самом месте. Чем не условный рефлекс в его классическом варианте? Ничто не помогало. На других дистанциях ничего похожего не было. Хотя страх сорваться стала ощущать всегда, когда бежала на время, особенно, когда время засекал тот же тренер.

Третий — один из лучших прыгунов в высоту. Возникла неуверенность в себе, сомнения в правильности своих но­вовведений в технику прыжка, мешала небывалая пред­стартовая тревога. Все возникло после грозного «инструк­тажа» руководства сборной, «обязавшего» его установить рекорд Европы, чтобы команда получила больше очков для командной победы.

Еще один атлет, дискобол, стал остро переживать уг­розу снятия с государственной стипендии и отъезда из сто­лицы в городок, откуда он родом. Эти переживания не ос­тавляли его ни днем, ни ночью, и он был уверен, что снижение результатов на предварительных соревнованиях неизбежно из-за утраты спокойствия и самообладания. Ф

Приведенные описания психологических проблем не­скольких спортсменок и спортсменов включены здесь для того, чтобы кратко проиллюстрировать задачи, вставшие перед консультантом-психотерапевтом и составлявшие психологический фон, на котором было решено исполь­зовать плацебо для оказания помощи атлетам. Выбор пла­цебо определялся в основном двумя обстоятельствами: первое — практически со всеми атлетами в процессе бе-

Цлацебо-эффект 93

сед сложилась теплая атмосфера взаимного доверия и понимания, второе — все атлеты, кому в дальнейшем было назначено плацебо, высказывали высоко положительное отношение именно к фармакотерапии. Они верили в эф­фективность препаратов вообще, не обязательно в своем конкретном случае или в ситуации конкретного заболе­вания или расстройства. Упрощая оценку, можно сказать, что они относились к «фармакофилам». Не исключено, что значимый вклад в их веру во «всесилие» фармаколо­гических препаратов и в надежду на них внесла осведом­ленность, не только из печати или слухов, но из личного знакомства с зарубежными спортсменами, о впечатляю­щих результатах, достигнутых благодаря использованию (конечно, «подпольному») препаратов.