Начиная с античности, мыслители, не страдавшие заболеваниями материализма или субъективного идеализма, понимали, что картина мира составляется из сигналов аппарата восприятия неким орудием мысли, которым владеет головной мозг – орган ума. В зависимости от правильности «настройки», контролируемой из внутреннего пространства сознания инструментом разума, ум выстраивает на виртуальном экране «картину отражения». Вот на этом месте у большинства начинается путаница, поэтому с него поподробнее. Развиваемый в нашем культурном пространстве ум способен работать по преимуществу с формами, и очень редко с контекстно зависимыми смыслами. Этим объясняется проникновение из англоязычной, в русскоязычную среду, глоссов, в форме лозунгов, скаутских речевок-кричалок, так полюбившихся футбольным фанатам, а теперь и рэпов. Но парадокс восприятия заключается в том, что составив каталог описания мира, ум «узнаёт» в окружающем мире только те формы и словарные глоссы, которые хотя бы один раз уже промелькнули на внутреннем экране. Все остальные сигналы и сообщения событий он «не замечает», сдвигая их в лучшем случае в диапазон шума, в худшем – в немотивированные страхи. Ум, настроенный по камертону двухмерной машины разума второго вида, понимает и распознаёт плоское пространство мужского и женского, производства и потребления во времени, трёхмерной машины – ящик Декарта (мужское и женское в отношениях с наукой, верой или искусством) во времени. Но в обоих случаях у ума представление о времени векторное, хронологическое, как о ещё одной мерности пространства из прошлого в будущее (стрела времени по С. Хоукингу).. Далее следует уточнить содержание цели информодинамической парадигмы. Чем отличается культура от искусства, раз они представлены разными словами, и что их объединяет? Начнём с более социально зависимой культуры, которая складывается из наиболее бесспорных, проверенных временем или социальным заказом произведений литературы и искусства. Но есть ещё и индивидуальные культура мышления и культура смерти. Надо с прискорбием отметить, что европейская цивилизация не обременяет себя ответственностью за эти культуры, относя первую к бессмысленной архаике софистики и схоластики, а вторую – к мракобесию восточного мистицизма. Само же искусство, не стеснённое общественными рамками, свободно, но и не бесспорно, а объединяет его с культурой только творчество и мера этого творчества – любовь. Не улыбайтесь, читатель, как бы ни заездили наши уши голливудским Бейсиком: making love and fuck you, русскоязычный человек услышит смысл этого слова, или обратится к глоссарию. Всё европейское «искусство» субъективно, оно просто «случается» или нет, принципы гармонии утрачены, а потому спящий человек-машина не в состоянии сотворить что либо с заданным эффектом и целью. Чтобы пояснить эту фразу, автор позволит себе вставить цитату из Г.И. Гурджиева. «…Я приведу вам только один пример: музыку. Вся объективная музыка основана на «внутренних октавах». И она вызывает не только психологические результаты, но и явные физические феномены. Существует такая музыка, которая превращает воду в лёд. Существует такая музыка, которая мгновенно убивает человека. Библейская легенда о разрушении музыкой стен Иерихона – это легенда как раз об объективной музыке. Простая музыка не разрушит стены, а объективная музыка действительно в состоянии это сделать. Она способна не только разрушать, но и строить. В легенде об Орфее содержатся намёки на объективную музыку, ибо Орфей передавал знание посредством музыки. Музыка заклинателей змей на Востоке есть приближение к объективной музыке, хотя и весьма примитивное. Нередко это всего одна нота, которую долго тянут с небольшими подъёмами и падениями, но в этой единственной ноте постоянно слышатся «внутренние октавы», недоступные слуху, но ощущаемые эмоциональным центром. И змея слышит эту музыку, строго говоря, чувствует её и повинуется ей. Если взять такую же музыку, но более усложнённую, ей будут повиноваться и люди. — 98 —
|