Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии (Робин Жан-Мари)

С такой точки зрения терапевтические отношения легко сводились к проблеме переноса, перенос — к явлению внутрипсихических конфликтов, внутрипси-хические конфликты — к истории детства. Эти последовательные редукции, может быть, и позволяют терапевту построить некоторое число гипотез по поводу человеческой психики, однако не дают настоящей возможности приблизиться к пониманию конкретной терапевтической ситуации.

С моей точки зрения, психотерапия поставлена перед необходимостью выбора:

— либо она опирается на модель индивидуальной психологии (например, на модель классического психоанализа), которая отводит психотерапевту

определенную роль присутствующего и участвующего лица; — либо вписывается в психологию взаимодействия двух лиц (модель, открытую Ференци и развитую Балинтом, Винникотом и многими другими); и тогда терапевт не является больше посторонним человеком в поле опыта.

Наши отцы-основатели оставили труд, запечатлевший их колебания между двумя сказанными позициями. Влияние Перл за и его понимание контакта в терминах «пойти и взять» можно сравнить с теорией «поиска объекта» (сравни, например, object seeking у Фер-брейна). И это еще не подразумевает полного эпистемологического разрыва с теорией драйвов Фрейда.

Влияние Гудмена, напротив, осуществляется через его подход к пониманию контакта как творческого приспособления, как конструирования смысла переживаемого опыта в поле организм/среда.

Оба автора охотно сходятся в значении поля и его прямых следствий — особой теории self. Но вследствие различия исходных предпосылок поле и self у Перлза часто будут объектами овеществления, тогда как у Гудмена они, скорее всего, будут рассматриваться как процесс непрерывного становления.

Что значит «поле»?

Вот почему до сегодняшнего дня гештальтисты понимают поле совершенно разными способами. Для одних упоминание поля будет только признанием того, что у клиента есть среда, культура, история, сеть отношений с другими людьми и что все это надо принимать в расчет. С такой точки зрения, фигуры, которые должны возникать по ходу терапии, связаны со средой как

108

Жан-Мари Робин

с фоном; понятия фона, среды и поля при таком рассмотрении быстро делаются взаимозаменяемыми. Со своей стороны я скорее назвал бы это «контекстом»28.

Для других больший смысл имеет ссылка на Курта Левина. Однако, если я правильно понимаю, то и его подход далеко не однороден. Поле у него рассматривается как «поле сил», которые воздействуют на субъекта. Использованная аналогия магнитного поля — интересная метафора, когда речь идет о психологии личности; она становится более рискованной, когда мы имеем дело с двумя и более лицами, и если мы говорим о межличностном поле или поле группы, то тогда трудно не начать рассматривать его как некую самостоятельную вещь. Кроме того, если, как это настойчиво рекомендует Левин, мы включаем наблюдателя в поле, то в таком случае поле, воспринимаемое наблюдателем А, и поле, воспринимаемое наблюдателем Б, окажутся разными и будут подчинены субъективной оценке. Если так рассуждать о поле (как поле наблюдателей А и Б), пропадает возможность использовать это понятие в том же смысле применительно к полю двух лиц или группы.

— 56 —