|
Было бы лукавством не признавать, что я оставался значимым для нее человеком, даже когда физически мы находились в разных пространствах, ведь нас объединяла совместная работа. Насколько я могу судить, перспектива быть для пациентки воображаемым советчиком и соратником не представляла угрозы для ее индивидуальности, скорее она давала ей поддержку, что усиливало ее индивидуальность. Когда через две недели пациентка снова пришла ко мне, я не заметил никаких признаков усиления ее зависимости от меня. Я бы сказал, что чувство солидарности между нами окрепло, а это, в свою очередь, облегчило нашу совместную работу. Преодоление первичного единства является нормальным на ранних этапах жизни человека. Однако часто людям легче вернуться к прошлой рудиментарной зависимости, которая продолжает обеднять их представление о себе. Терапевты не только непроизвольно уклоняются от этой потребности, но многие из них даже активно избегают ее, хотя сильное чувство сопричастности создает единство, которое может быть сильной стороной терапии. Но если единство принимает чрезмерные формы, оно может стать опасным, тогда терапевту трудно гасить потребность, занижая эту зависимость, чтобы при этом сохранить возможность для здорового единства человека в будущем. Как достичь единства Гештальт-терапевт мог бы спросить, зачем я пытаюсь внедрить идею единства в язык гештальт-терапии, в то время как уже давно существует несколько концепций, описывающих этот феномен: интроекция, слияние или конфлюенция и синтез. Поэтому особенно важно определить функцию единства как союза, так как здесь существует некоторое наложение характеристик. Кроме того, обычно синтез рассматривается как здоровая функция, а интроекцию и слияние терапевты представляют скорее как болезненные проявления. Я никогда не слышал от терапевта, чтобы он сказал что-нибудь вроде: “Какая прекрасная интроекция у моего пациента!” или “У нее великолепная конфлюенция”. Когда любой терапевт слышит слова интроекция или конфлюенция, он понимает, что это означает некоторую неполноценность. Тем не менее, я уверен, что терапевты могли бы лучше помогать своим пациентам, если бы чутко прислушивались к интроекции и слиянию, признавая за ними и положительные стороны. Интроекция В главе 2 я уже довольно подробно останавливался на теме интроекции и говорил о том, что она является самым главным источником единства. Когда ребенок воспринимает окружающий мир, он постоянно изменяется под влиянием той информации, которую получает от внешнего мира, а мир становится частью его самого. Можно сказать даже больше: ребенок становится тем, чем мир “кормил” его. В зависимости от того, чем и как кормят человека, этот процесс “питания” может быть полезным или вредным. Но так или иначе, интроекция — это фундаментальная сила в формировании “я” человека, а значит и в терапевтической перестройке “я”. — 130 —
|