|
Чтобы быть эффективным с пограничным клиентом, мы должны принять законность приоритетов клиента, и в то же время поддерживать реалистичные границы нашей собственной роли в его или ее жизни. То есть, принятие действительности их приоритетов не означает, что мы должны позволять им называть нас так, как им хочется, давать им дополнительное время на сессиях, или становиться тем, чем они хотят нас видеть. Это означает, что мы не пытаемся контролировать их жизни или фокус их терапии, исходя из ошибочной идеи, что мы лучше, чем они, знаем, в каком основном условии для личностного роста они нуждаются. Пограничные клиенты интуитивно осознают, что для того, чтобы пройти ту точку развития, на которой они застряли, им необходимо вначале каким-то образом воссоздать свою детскую ситуацию так, чтобы в конце их потребности были удовлетворены. Поэтому они постоянно стремятся к интенсивным взаимоотношениям в диаде с людьми, которые напоминают им родителей (особенно матерей), и навязчиво вовлекаются в эти взаимоотношения, жертвуя другими областями своей жизни (например, удовлетворением от работы, личностным ростом, хобби). Большинство терапевтов ошибаются, считая поиск пограничным клиентом интенсивных восстанавливающих отношений полностью патологическим из-за того, что это нереалистично (ни один взрослый не даст другому взрослому ту же самоотверженную любовь, которую мать дает ребенку) и из-за того, что возлюбленные пограничных клиентов имеют те же пороки, что и их родители. Однако, если мы уважаем их поиск как рациональную попытку саморегуляции и восстановления со стороны организма и доносим до клиентов, что мы понимаем и принимаем потребность в таких взаимоотношениях, они, как правило, гораздо меньше сопротивляются изучению роли, которую эти неудовлетворенные потребности играют в их жизнях. Контрперенос может мешать лечению. Поскольку пограничные клиенты так требовательны и имеют столь сильные нужды, большинство терапевтов обнаруживают у себя мощные и иногда неожиданные эмоциональные реакции на них. Их диапазон варьируется от гнева и негодования по поводу требований и обвинений клиентов до более примитивных страхов поглощения ими. Однажды у меня возникла фантазия, что один из моих клиентов был детенышем обезьяны, который собирался прыгнуть мне за пазуху и навсегда прицепиться ко мне, не позволяя мне уйти. В работе «Контрперенос и пограничный клиент» (1988) я обсуждаю некоторые типичные ситуации с контрпереносом, которые могут возникнуть в процессе лечения пограничного клиента, что они означают в рамках происходящего на терапии и что можно с ними сделать. Моя основная позиция состоит в том, что большинство реакций контрпереноса на пограничного клиента, которые мешают прогрессу в психотерапии, развиваются из-за того, что терапевт не подготовлен должным образом к работе с пограничными клиентами и поэтому недопонимает или упускает из виду критические вопросы терапии. — 12 —
|