Портрет художника в юности

– Хорошие речи для католика, нечего сказать.

– Миссис Риордан, умоляю вас, – сказала миссис Дедал, – оставим этот разговор хоть сегодня.

Дэнти повернулась к ней и сказала:

– По-вашему, я должна сидеть и слушать, как издеваются над пастырями церкви?

– Никто против них слова не скажет, – подхватил мистер Дедал, – если они перестанут вмешиваться в политику.

– Епископы и священники Ирландии сказали свое слово, – возразила Дэнти, – им нужно повиноваться.

– Пусть они откажутся от политики, – вмешался мистер Кейси, – а не то народ откажется от церкви.

– Слышите? – сказала Дэнти, обращаясь к миссис Дедал.

– Мистер Кейси! Саймон! Довольно, прошу вас, – умоляла миссис Дедал.

– Нехорошо! Нехорошо! – сказал дядя Чарльз.

– Как! – воскликнул мистер Дедал. – И мы должны были отступиться от него по указке англичан!

– Он был уже недостоин вести народ, – сказала Дэнти. – Он жил во грехе, у всех на виду.

– Все мы грешники, окаянные грешники, – невозмутимо ответил мистер Кейси.

– Невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят, – сказала миссис Риордан. – Лучше было бы ему, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и бросили его в море, нежели бы он соблазнил одного из малых сих. [28] Вот слова Священного писания.

– И очень скверные слова, если хотите знать мое мнение, – холодно заметил мистер Дедал.

– Саймон! Саймон! – одернул его дядя Чарльз. – При мальчике!

– Да, да, – спохватился мистер Дедал. – Я же говорю... Я хотел сказать... Скверные слова говорил носильщик на станции. Вот так, хорошо. Ну-ка, Стивен, подставляй тарелку, дружище. Да смотри доедай все.

Он передал полную тарелку Стивену и положил дяде Чарльзу и мистеру Кейси по большому куску индейки, обильно политой соусом. Миссис Дедал ела очень мало, а Дэнти сидела, сложив руки на коленях. Лицо у нее было красное. Мистер Дедал поковырял вилкой остатки индейки и сказал:

– Тут есть еще лакомый кусочек, называется он архиерейский кусочек. Леди и джентльмены, кому угодно?..

Он поднял на вилке кусок индейки. Никто не ответил. Он положил его к себе на тарелку и сказал:

– Мое дело предложить. Но, пожалуй, я съем его сам. Я что-то за последнее время сдал.

Он подмигнул Стивену, накрыл блюдо и опять принялся за еду. Пока он ел, все молчали.

– А погода все-таки разгулялась! – сказал он. – И приезжих много в городе.