|
Инт.: Что вы имеете в виду? В.: Ну, когда вы опрокинуты на спину, угол зрения меняется. Видите все отчетливее. И удивляетесь, могут ли эти трубочки, которыми утыканы ваши руки, и вся эта чертовщина у вас на грузи спасти вас. А что, если три-четыре тромба подряд попадут в сосуды? Вы же вряд ли справитесь... И тогда вы замыкаетесь на своем одиночестве, на мысли, что останется просто тело... если настанет конец. Вот что я имею в виду. В то время я совсем не паниковал, чему немного удивлялся. Может, все потому, что расти на ферме – значит постоянно видеть рождение и смерть. Я мальчонкой еще – это была моя обязанность – шел, ловил курицу для воскресного обеда и рубил ей голову. Я видел, как мой отец забивал корову кувалдой, а потом разделывал тушу. А в январе мы резали поросенка: рассекали ножом горло и видели, как он во дворе умирал, исходя кровью. Потом мы заготавливали сало и мясо на зиму. А медицинский факультет? Там, конечно, я тоже познавал жизнь и смерть. Я столько раз в реальности и в воображении встречался с ней, что, наверное, и к собственной смерти относился иначе. Хотя, кто его знает... Инт.: Что сегодня в ваших профессиональных занятиях самое главное? В.: Длительные курсы терапии я больше не провожу. Веду семинары по всей стране – и довольно регулярно. Для меня это по-прежнему творческая деятельность. Планирую также писать, хотя оставил мысль взяться за книжку прямо сейчас. Я попробую сделать серию эссе, посмотрю, что получится. Но в основном я сегодня провожу время дома, вожусь по хозяйству и на причале... Много времени отдаю семье. Этим летом четверо из моих шестерых детей приезжали – с внуками, конечно. Инт.: Какие планы вас занимают больше всего? В.: Встречи с семьями, которые мы с моей женой Мьюриел наблюдали в последние несколько лет. Все эти большие семьи приезжают и останавливаются в ближайшей гостинице. Недавно приезжали тринадцать человек из одной семьи. Мы проводим с этими семьями несколько дней – часа по четыре, по пять вместе. Удивительный опыт расширенной семейной динамики. Мы выяснили, что семьи становятся более ответственными, потому что наши встречи с ними нерегулярны, а то, что случается во время встреч, оказывает более сильное воздействие. Когда эти большие семьи съезжаются, мы будто опять попадаем в старые добрые времена родовой общины. Инт.: Помимо совместной терапии вы с вашей женой Мьюриел, как мне кажется, изобрели новую игру. В.: Ну, "изобрели" – не совсем верное слово. Мы открыли нечто вроде мускульной свободной ассоциации: игра в пинг-понг – не следя за счетом. Только этим и занимаемся. И вы попробуйте. Таким образом можно обойти соперничество, к которому обычно сводится игра в паре. В конце концов, вести счет – все равно, что раздваиваться умом: пытаться понять, как работает прием, занимаясь терапией. — 126 —
|