|
Когда я был моложе, я больше подчинялся чувству долга и не отказывался от тяжелых случаев. Теперь меня проще смутить. И у меня меньше возможностей что-то дать. То, что говорю другим, относится и ко мне: очень важно понимать, когда и кого вы способны убедить. Инт.: Однажды я слышал, как вы говорили, что достигли своей "вершины умения" в работе с семьями и что бросили бы новый вызов. Удалось? М.: В 1981 г. у нас с женой был годичный отпуск для научной работы, который мы провели в Англии. Из озорства мы расценили его как возможность исследовать область собственной некомпетентности. Пат надумала обучиться игре на гобое – инструменте, который она никогда в руках не держала, а я решил писать пьесы. Я всегда считал, что в моей манере вести терапию есть что-то от драматургии. Но я почти сразу понял, что мне поздно вступать на новое поприще с его особыми правилами, приемами, умением. Я встречался с молодыми людьми в театральных мастерских и завидовал тому, как они чувствуют сцену. Совершенно другой взгляд и опыт, совсем новый язык для меня. Я получал такое огромное удовольствие, сочиняя пьесы, какого, наверное, не испытывал ни от чего раньше. Я чувствовал такой подъем! Возможно, я снова когда-нибудь займусь этим. Но я изжил иллюзию, будто во мне сокрыт драматург: только отвори потайную дверку – так и повалят все эти чудные штуки. Нет, не тот случай. Инт.: Однако вы выпустили новую книгу о семьях и семейной терапии – "Семейный калейдоскоп", – которая, кажется, совершенно не похожа на то, что вы писали раньше. Какие цели вы ставили перед собой? М.: Моя мечта теперь – о том же мечтают Джей Хейли и Гельм Стерлинг в Германии – писать так, чтобы завоевать широкого читателя. О семейной терапии я знаю побольше Джанет Малколм. Неужели я не способен завоевать такую читательскую аудиторию, как у нее, – людей, берущих в руки "Нью-Йоркер" и правящих миром? Если мои книги попадут в руки тех, кто делает политику, возможно, о некоторых важнейших вещах я скажу им так, что они усомнятся в истинности своих воззрений. Вот с какими мыслями я писал "Семейный калейдоскоп". Раз это книга для широкого читателя, я писал свободным, образным слогом. Когда я пишу для профессионалов, то не позволяю себе такой вольности. Инт.: Сейчас самое время для вашей книги. Риторика обеих политических партий теперь не обходится без ссылок на семью. Вы послали экземпляр губернатору Куомо? М.: Я живу в Нью-Йорке, поэтому я, пожалуй, начну с мэра Коха. Представляю, как кто-то из его помощников говорит: "Тут один парень по-новому толкует про жестокое обращение с детьми. Может, позовем Минухина в члены Городской комиссии по проблемам детей?" Сегодня, когда эти люди обращаются к нам, они и не думают консультироваться, какую проводить политику. Мы им нужны, чтобы обучать людей, как проводить семейную терапию. Отсюда и сегодняшнее положение семейной терапии. Они считают, что мы годимся для малых дел и перемен, но не понимают, что у нас есть теория, которой они сами могли бы воспользоваться. — 103 —
|