|
Но другой и гораздо сильнййпий стимул к развитие обществен- ных добродтелей доставляется похвалою и порицашем со стороны на- ших бдижних. От инстинктивной симпаии, как мы уже видели, завы- сить первоначально, что мы обыкновенно првдаем пСну, как похвад, так и порицашю других людей, любя первую и .страшась второго; этот инстинкт, без сомншя, был первоначально приобртен, подобно всм прочим общественным инстинктам, путем естественнаго подбора. В какую отдаленную эпоху предки человека, при своем постепенном раз- витш, стали способными чувствовать силу похвалы или порипашя со сто- роны своих ближних, этого мы, конечно, не можем сказать. Но ка- жется, что даже собаки умют цнить поощреше, похвалу и порицаше. Грубйпце дикари обладагот сознанием чувства славы; это они ясно доказывают, храня трофеи своих подвиговь, а также привычкой непо- мйрнаго хвастовства и даже необычайною заботливостью, с которой они относятся к своему внешнему виду и к украшещям; двйствительно, если бы для них ничего не составляло мнвше товарищей, то таюе обычаи были бы безсмысленными. Дикари, наверное, испытывают стыд, если нарушают нкотбрыя из своих даже мене важных правил, иногда же они чувствуют и угрызешя совести, как напримр, тот австралиец, который похудд и не мог спать по ночам потому, что не мог убить какой-либо жен- щины, чтобы умилостивить этим призрак своей умершей жены. Хотя мн неизвестно другого аналогичнаго случая, все таки, трудно поверить, чтобы дикарь, предпочитаюпцй пожертвовать жизшю, лишь бы не изменить своему племени, или же дикарь, сам отдающейся в плн, лишь би не нарушить слова и), не почувствовал угрызешя совести, если бы измй- нил долгу, признаваемому им священным. Мы можем отсюда вывести, что первобытный человк, еще в очень отдаленную эпоху, подвергался влияшю похвалы и порицашя това- 120 рищей. Очевидно, что члены одного и того же племени одобрять пове-: деше, которое, по их мнСшю, служить к общему благу, и станут по- рицать то, что кажется им злом. Делать добро другим-поступать: с ними так, как мы желаем, чтобы поступали с нами-и есть основной камень, на котором строится нравственность. Поэтому, едва ли -и возможно преувеличить, значеше, для грубых времен, любви к похвал! и страха порицашя. Человк, не побуждаемый к пожертвован!" своею жизшю, ради блага других, нткоторым глубовим инстииктиввым чув- ством,, все же мог совершать такие поступки из славолюбия; своим при- мвром он мог. возбуждать в других людях такое же стремлеше к славв, при чем, лутем упражнешя укреплялось благородное чувство,] — 157 —
|