|
было бессильным*. Огромный перевес общественных
сил над государственными привел к революции, вер-
нее, к полосе революций, вплоть до 1848 года.
Но в ходе революции буржуазия отобрала власть и,
приложив к ней свои умелые руки, на протяжении одного
поколения создала по-настоящему сильное государство,
которое с революциями покончило. С 1848 года, то есть
с началом второй генерации буржуазных правлений,
революции в Европе иссякли. И, конечно, не по недостат-
ку причин, а по недостатку средств. Власть и общество
сравнялись силой. Прощай навеки, революция! Впредь
лишь антипод ее грозит европейцам — государственный
переворот. Все, что в дальнейшем казалось революцией,
было личиной государственного переворота. -
В наши дни государство стало чудовищной маши-
ной немыслимых возможностей, которая действует
фантастически точно и оперативно. Это средоточие
общества, и достаточно нажатия кнопки, чтобы ги-
гантские рычаги молниеносно обработали каждую
пядь социального тела.
Современное государство — самый явный и нагляд-
ный продукт цивилизации. И отношение к нему мас-
сового человека проливает свет на многое. Он гордит-
ся государством и знает, что именно оно гарантирует
ему жизнь, но не сознает, что это творение человечес-
ких рук, что оно создано определенными людьми и де-
.ржится на определенных человеческих ценностях, кото-
рые сегодня есть, а завтра могут улетучиться. С другой
стороны, массовый человек видит в государстве безли-
кую силу, а поскольку и себя ощущает безликим, то
считает его своим. И если в жизни страны возникнут
какие-либо трудности, конфликты, проблемы, массо-
вый человек постарается, чтобы власти немедленно
вмешались и взяли заботу на себя, употребив на это
все свои безотказные и неограниченные средства.
. * Стоило бы задержаться на этом и подчеркнуть, что эпоху европейского
абсолютизма отличает именно слабость государства. Какая тому причина?
Ведь общество уже набирало силу. Почему же Власть, будучи непререка-
емой — «абсолютной»,—не старалась и сама стать сильнее? Одна из причин
уже упомянута: техническая и административная несостоятельность родовой
знати. Но есть и другая — аристократы не хотели усиливать государство за
счет общества. Вопреки привычным представлениям абсолютизм инстинктив-
но уважал общество, к уважал гораздо больше, чем наши нынешние демокра-
344
ВОССТАНИЕ МАСС
Здесь-то и подстерегает цивилизацию главная опа-
сность — полностью огосударствления жизнь, экспа-
нсия власти, поглощение государством всякой социа-
льной самостоятельности — словом, удушение твор-
ческих начал истории, которыми в конечном счете
держатся, питаются и движутся людские судьбы. Ко-
гда у массы возникнут затруднения или просто ра-
зыграются аппетиты, она не сможет не поддаться
искушению, добиться всего самым верным и привыч-
ным способом, без усилий, без сомнений, без борьбы
и риска, одним нажатием кнопки пустив в ход чу-
додейственную машину. Масса говорит: «Государст-
во — это я» — и жестоко ошибается. Государство иде-
нтично массе лишь в том смысле, в каком Икс иде-
нтичен Игреку, поскольку никто из них не Зет.
Современное государство и массу роднит лишь их
безликость и безымянность. Но массовый человек уве-
рен, что он-то и есть государство, и не упустит случая
под любым предлогом двинуть, рычаги, чтобы раз-
давить какое бы то ни было творческое меньшинство,
которое раздражает его всегда и всюду, будь то
политика, наука или производство.
— 253 —
|