Криптономикон

– Черт, Рэнди! Я думал огорошить тебя рассказом про ППХ.

– Огорошил.

– А ты вываливаешь на меня такое!..

– Жизнь полна приключений, – изрекает Рэнди.

Ави задумывается.

– Короче, я так понимаю, вопрос сводится к тому, кого мы предпочитаем иметь на своей стороне в салунной перестрелке.

– Ответ может быть один: Дугласа Макартура Шафто, – говорит Рэнди. – Но это не значит, что мы выйдем из салуна живыми.

MORPHIUMS?CHTIG

Его затолкали в узкий промежуток между легким и прочным корпусами немецкой подводной лодки; ледяная вода бьет, как из брандспойта, тело колотит малярийная дрожь: кости трещат, суставы леденеют, мышцы сводит. Он зажат двумя неровными стальными поверхностями, изогнутыми так, как человек изогнуться не может; любое движение вызывает резкую боль. Кожа начинает обрастать ракушками – они вроде вшей, только крупнее и глубже вгрызаются. Кое‑как удается глотнуть воздуха, ровно столько, чтобы не задохнуться и по‑настоящему осознать, до чего все хреново. Шафто слишком долго дышал соленой морской водой: в горле саднит, в легких завелся планктон и жрет их изнутри. Он молотит по прочному корпусу, звука нет. Оттуда веет теплом и жаром, хочется внутрь, согреться. Наконец, по какой‑то логике сна, удается отыскать люк. Течение подхватывает Шафто, выносит во влажный космос, подводная лодка с шипением уплывает. Нет ни низа, ни верха. Что‑то бьет его по голове. Несколько черных цилиндров неумолимо движутся в воде, оставляя параллельные кометные следы пузырей. Глубинные бомбы.

Шафто просыпается и понимает, что его тело требует морфия. В первые мгновения он уверен, что снова в Окленде. Над койкой стоит лейтенант Рейган, готовится продолжить интервью.

– Добрый вечер, сержант Шафто, – говорит Рейган, почему‑то с сильным немецким акцентом. Ну и шутники же эти актеры! Шафто чувствует запах мяса и другие, менее приятные запахи. Что‑то тяжелое, но не совсем твердое, ударяет его по лицу. Отходит. Ударяет снова.

– Ваш товарищ – morphiums?chtig? – спрашивает Бек.

Енох Роот слегка ошарашен; они на лодке всего восемь часов.

– Он что, буянит?

– Он в полубессознательном состоянии, – говорит Бек. – Кроме всего прочего, рассказывает об исполинских ящерицах.

– Для него это нормально, – с облегчением отвечает Роот. – Почему вы решили, что он morphiums?chtig?

– По флакону с морфием и шприцу, которые нашли у него в кармане, – говорит Бек с каменной тевтонской иронией, – и по исколотой руке.