Криптономикон

К этому времени стемнело. Дальше подразделение двинулось пешком, неся останки Микульского на носилках. Напоролись на немецкий патруль, в перестрелке двоих друзей ранило, одного пришлось нести. Наконец добрались до пшеничного поля, отметили фальшфейерами посадочную полосу для «Дугласа», который аккуратно сел, забрал всех и без приключений долетел до Мальты.

Здесь их впервые познакомили с лейтенантом Монкбергом.

Едва доложившись, они погрузились на очередную подводную лодку, которая взяла курс в места неизвестные или по крайней мере неназванные. Однако, обнаружив в своих вещмешках пудовые шерстяные свитера, ребята примерно сообразили, куда направляются. Несколько дней клаустрофобии спустя они на грузовозе.

Судно – такая развалюха, что они называют его не иначе как «говновоз» и развлекаются, подставляя слово «говно» в различные флотские выражения: «Будешь говняшки драить!» или «Уж не сговнились ли мы с курса?» и так далее.

Сейчас, в говнотрюме, Бобби Шафто вдохновенно изображает разгром. Раскидывает винтовки и «томпсоны» по палубе. Вскрывает коробки с патронами сорок пятого калибра и разбрасывает вокруг. Находит лыжи – им ведь понадобятся лыжи, верно? Ставит несколько мин, просто чтобы попугать фрицев, которые будут осматривать говновоз. Вскрывает несколько ящиков с гранатами. У них недостаточно раскуроченный вид, поэтому Шафто вытаскивает часть гранат, выносит наверх и швыряет за борт. Заодно бросает несколько лыж: глядишь, прибьет к берегу в довершение хаоса, на радость лейтенанту Монкбергу.

Шафто идет по палубе с охапкой лыж, и тут что‑то возникает в тумане. Шафто, само собой, пригибается. Его так часто обстреливали с воздуха, что пригибается он резко, роняет лыжи на палубу и чуть не падает вместе с ними. Тем не менее он все же удерживает равновесие и вглядывается в туман. Что‑то прямо впереди, выше мостика и (в отличие от «зеро» и «мессеров») не пикирует стремительно, а просто висит на месте. Как облако в небе. Как будто туман сгустился в комок наподобие маминого картофельного пюре. Комок постепенно светлеет, края проступают все отчетливее, Шафто различает что‑то зеленое.

Эй, минуточку! Он смотрит на зеленый склон с заснеженным полем посередине.

– Ложись! – орет он и бросается на палубу.

Он надеется на мягкое соприкосновение с земной корой, как на моторке: подходишь к пляжу, в последнюю минуту глушишь мотор, вытаскиваешь его из воды и плавно въезжаешь на песчаную подушку.

Как бы не так! Говновоз куда быстроходнее обычной рыбачьей моторки и не въезжает на песок, а с размаху впечатывается в гранитную скалу. Слышится классный грохот, нос задирается кверху, и Шафто со страшной скоростью скользит на животе по обледеневшей палубе.