|
(Продолжает читать.) “Она полагала, что мне требуется какое-то лечение. А какое, не имею ни малейшего понятия”. А теперь подумайте, какой у вас тип душевного расстройства, если у вас нет ни малейшего понятия о чем-либо? (Смеется.) Далее: “Пока я была там, они поселили меня в Бельвью в Нью-Йорке. Последние три года я выживала и проживала. Я бы сказала, что по большей части выживала, потому что все это время мой муж находился на службе...” Какой же пациент может, не моргнув глазом, заявить: “Я там проживала и выживала. Я бы сказала, что по большей части выживала...”? Она действительно выживала из ума. Пациент в ранней стадии кататонии. Никто не соглашался с этим диагнозом, пока несколько месяцев спустя она не впала в кататонический ступор. “Выживала и проживала”... Здесь присутствует некий добродушный юмор — “по большей части выживала”. Добродушный юмор непонятного назначения. Его может выдать только ранний кататоник. Ведь кататоники стоят как бы в стороне и с умилением наблюдают за собой. Зейг. Верно. Эриксон. “Мой дядя вырастил меня, он был очень добр ко мне. Я была счастлива там, пока не повзрослела. А потом... знаете, я думаю, что каждый вступает в тот возраст, когда хочется иметь свой дом. В этом нет ничего дурного или противоестественного, ведь правда?” В каком возрасте, вы полагаете, приходит философия среднего возраста? Зейг. Ну, скажем, к сорока годам. Эриксон. Верно. Это выражение среднего возраста, философия среднего возраста. (Обращаясь к Зейгу.) Теперь, надеюсь, вы можете это подтвердить? “Не знаю, что дурного в том, чтобы носить немецкое имя. Но, похоже, как только в этой стране начинается война, для людей с немецкими именами наступают дьявольские времена”. Она еще припоминает Первую мировую войну. Зейг. Понимаю. Эриксон (смеется). Кстати, здесь имеется абсолютное свидетельство о ее профессии. Зейг. Неужели? Эриксон. Да. И оно заключено в четырех буквах. Зейг. В четырех буквах? Эриксон. Ее профессия обозначается несколькими словами и потом подтверждается словом из четырех букв. (Продолжительная пауза, Зейг изучает материал.) Зейг. Так и быть. Сдаюсь. Эриксон. Она — женщина мира. Зейг. Женщина мира? Вы хотите сказать — проститутка? Эриксон. Да. (Смеется.) “И Крис тоже вышла в мир”. В отеле Генри Хадсон дела стали плохи, и она перебралась в другой. А потом опять ушла. Зейг. Удивительно. Эриксон. Она работала в отелях. Почему вы не понимаете того, что читаете? Так. Что вам известно о Диане? Зейг. Я подумал о том, что вы осуществили очень мощное воздействие. Похоже, ей хотелось найти действительно сильного человека, которым она не могла бы манипулировать, которого она не могла бы контролировать. Кроме того, ее ярость, ее реальный гнев, выраженный неким косвенным образом, не вызывает сомнения. — 89 —
|