Автор данной работы убежден: расхожее мнение, что мизансцена — это язык режиссера, неверно. На самом деле, чем активнее бессловесный партнерокий (ансамблевый) диалог во время спектакля, тем более мизансцена — язык актеров. Что же остается на долю режиссера? Режиссер — стратег будущего спектакля. Его искусство заключается в создании всего комплекса предполагаемых обстоятельств, в которых актерекое «Мы» должно выполнить поставленную режиссером задачу и для каждого эпизода, и для всего спектакля в целом. «Артист находит себе мизансцену в зависимости от задачи выполняемого действия, настроения и переживания. Но мизансцена, передающая наше внутреннее переживание, должна быть выразительной. Чем глубже, сильнее переживание, тем выпуклее, типичнее и ярче должна быть мизансцена» [22]. Искусство театра — в огромной мере искусство «для глаз». Еще К.С.Станиславский советовал говорить «не уху, но глазу партнера», обращаясь к его внутреннему видению. Вот почему знание «азбуки молчания», профессиональное владение языком внеречевого общения может позволить актерам освободиться от авторитарности режиссуры, вести между собой во время спектакля постоянный партнерский диалог и наполнить его новыми импровизационными красками. При знании топономики сцены актеры смогут оживить поэтическую ткань спектакля новыми приспособлениями «Мы» в зависимости от замены исполнителя (тут не нужны будут специальные «вводы»), а также от размеров сцены и заполняемое™ зала, даже погоды на улице, что, кстати, очень влияет на атмосферу спектакля и всегда является «предлагаемым обстоятельством». Согласимся, что все мировое искусство сводится к повествованию о том, как у людей получается или не получается ладить между собой. Следует отметить, что изучение топономики мизансценического действия может оказаться полезным не только в сценическом искусстве, но также и преподавателям, лекторам, политикам — всем, кому приходится выступать на публике. Особенно глубоко технику мизансценирования следует изучить педагогам. Как ясно из изложенного здесь материала, не все равно как будет расположен преподаватель относительно своих учеников во время школьного урока или лекции в институте. Ведь характер такого расположения эмоционально окрашивает то или иное новое знание, а значит способен усилить или ослабить (при неверно выбранном местоположении) усвоение материала. Кроме того, это полезно знать всем, кто обращен к аудитории. Мизансцена способна выполнить роль «якоря» (по терминологии НЛП). «Якорь» — это использование природы условного рефлекса с целью неявного управления поведением людей. Вот пример такого «якоря». Допустим, некто (назовем его «внушаемым») совершает какое-либо действие, к примеру, гасит сигарету. Другой («внушающий») в этот момент делает безобидный жест, допустим, расчесывает волосы. И так, во время беседы, несколько раз подряд один гасит сигарету, а другой причесывается. Наконец, в момент, когда «внушаемый» только закурит, а «внушающий», как бы невзначай, причешется, только что закуривший человек непроизвольно тут же загасит сигарету. Это один из способов тайного и, по мнению автора, не всегда вполне этичного воздействия одного человека на другого. — 131 —
|