Психология труда и человеческого достоинства

нередко к концу жизни великие мастера все-таки сожалеют о том, что не в полной мере реализовали свое призвание.

Нередко можно услышать заявления, что ученый или поэт по сути своей должен творить не ради денег и признания, что для него высшие интересы общества (и даже всего человечества!) стоят выше материального вознаграждения (если не считать обеспече­ния необходимым прожиточным минимумом). Но многочислен­ные примеры (поэт В. Маяковский и др.) показывают, как стра­дают даже те творцы, которые имели сильный характер, если при жизни их отвергают, не понимают и даже осуждают за то, что они «осмелились» увидеть мир иным, чем это было принято.

Избирательность тщеславия и признания творца

Как писал Г. Селье, «ученые тщеславны, им нравится призна­ние, они не безразличны к известности, которую приносит слава, но очень разборчивы в отношении того, чьего признания им хоте­лось бы добиться и за что им хотелось бы стать знаменитыми» [24, с. 29—30]. «Однако эта жажда признания не должна превращаться в главную цель жизни», «ни один подлинный ученый не примет же­ланного признания ценой превращения в мелкого политикана, вся энергия которого до такой степени поглощена "нажиманием на рычаги", что для науки уже не остается сил» [там же, с. 169].

Таким образом, стремление к успеху, к тому, чтобы стать луч­ше, чтобы добиться выдающегося результата и благодаря этому приблизиться к ощущению собственной значимости в обществе и в своем деле, характерное уже не для обывателя, а для творческо­го человека (например, для настоящего ученого), отличается тем, что оно достаточно избирательно. Это не элитарность любыми пу­тями, а элитарность, признание в среде уважаемых, посвящен­ных, значимых для ученого людей.

Но в творческой деятельности нередко случается так, что даже близкие коллеги и соратники могут не оценить по достоинству то или иное достижение. Наука и искусство принадлежат к тем сфе-Рам, где иногда приходится трудиться без надежды на быстрое Признание, и тогда получается, что настоящий ученый и худож­ник внутренне всегда должен быть готов и к непризнанию. Кто-то из великих сказал, что настоящий философ начинается с того Момента, когда он начинает писать в стол. По этому поводу дру-г°й известный философ М. Мамардашвили сказал, что «это не Так просто: для работы "в стол" нужны мужество и терпение, °собая моральная закалка», а также «особая экстерриториальность с°бственного положения — завоеванная и выстраданная», что даже с°здает ситуацию, когда у истинного мыслителя может и не быть Учеников, которые должны были бы разделить со своим учителем Непонимание и изгнанничество [11, с. 177].