Психология труда и человеческого достоинства

Например, педагогу не надо бояться, что он не сможет доне ти свою нравственную позицию «красиво» и убедительно. Част| когда люди говорят о чем-то важном (а что может быть ва ""* нравственности в профессиональном труде?), они очень вол* ются. Возникает даже особая «эстетика откровенности», когда \ шее впечатление производят слова-размышления, а не отрепе рованные слова-банальности. Наоборот, надо бояться слишком Ш

деньких, «забавненьких» разговоров о нравственности, посколь-ку они часто лживы.

Противоположностью «эстетике откровенности» является «эс­тетика смазливости» и «эстетика веселости» в образовательном процессе. К сожалению, некоторые студенты считают признака-дои «настоящего психолога», «настоящего профессора» внешнюю декоративность, способность развлекать аудиторию всякими око­лонаучными байками, никак не соотнесенными с профессиональ­ными и общественными проблемами.

Другим вариантом поверхностного преподавания часто явля­ется псевдооптимизм, когда демонстративно не замечаются ост­рые проблемы, которые должны решать будущие специалисты (особенно если это специалисты-гуманитарии). В итоге професси­ональное образование все больше превращается в психотерапию. Хотя настоящий оптимизм — это формирование уверенности в том, что даже в самых трудных условиях будущий специалист (и гражда­нин) не спасует и поведет себя достойно.

Интересны высказывания Г. Мюнстенберга о сущности педа­гогической деятельности, который считал, что учитель должен быть «воодушевлен» (одухотворен) смыслом, идеей, верой в луч­шие человеческие идеалы [22, с. 44—45]. При этом преподаватель должен обладать способностью воли, а воля, в свою очередь, пред­полагает высокие нравственные цели [там же, с. 307—309].

Также заслуживают внимания высказывания о сущности обра­зования известного американского социолога и философа Р. Мил-лса: «...поспешные отсталые педагоги приспособили свои пред­ставления о содержании и практике педагогической деятельности к требованиям воспитания стандартных людей. Они не являются активными глашатаями норм и образцов высокой культурной жиз­ни и интеллектуальной разборчивости. Вместо этого они часто пре­подносят учащимся различные пустяки и пошлости, относящие­ся к ловким приемам достижения успеха на профессиональном поприще и к искусству "приспособления к жизни", т. е. к расти­тельной жизни стандартных людей» [21, с. 426]. Тогда как главная задача образования (как и всех широкообразованных людей) — учить людей рассматривать свои личные невзгоды в контексте об­щественных проблем, а общественные проблемы — с точки зре­ния их значимости для личной жизни [там же, с. 425].