Теория языка

Но перед этим позвольте окинуть взглядом данные историков языка, чтобы стало ясно, о чем мы говорим и насколько значительно в индоевропейских языках явление композита, которое нас интересует.

1. Результаты сравнительно–исторического анализа

В таких образованиях, как Akropolis 'Акрополь', историки языка видят свидетельства и остатки такого способа сложения слов, который предположительно является более древним, чем индоевропейские флексии; и это потому, что детерминирующее назывное слово (Акро–) употреблено в форме чистого корня. В словах типа Neapolis 'Неаполь' прилагательное стоит уже в форме женского рода, а в слове «Акрополь» этого еще нет. Теоретик языка отмечает данный факт и задает вопрос, можно ли при более обширном рассмотрении всех известных человеческих языков обнаружить подобную же первичность во внешне простом соположении, являющемся более примитивным средством сложения слов; по оценке В.Шмидта, это практически подтверждается фактами. Однако здесь, как мне кажется, нельзя игнорировать в качестве столь же важного средства композиции первичность музыкальных модуляций. Потому что уже в речи ребенка мы встречаемся с музыкальными модуляциями, используемыми в тот период развития, когда произносимые ребенком высказывания как будто бы представляют собой одноклассную систему и едва ли можно говорить о синтемах; убедительное и объективное тому доказательство имеется в тех первых детских высказываниях, записями которых на пластинках мы располагаем. В соответствии с этим в истории репрезентирующего языка такие музыкальные средства должны быть не моложе, а старше, чем, разумеется, так же мыслимые простые соположения слов друг с другом. Нам нужно будет вернуться к разговору об этом.

Наряду с композитами без флексий в индоевропейском встречаются композиты с флексией (исторически более недавняя форма) типа Jahreszeit 'время года', а рядом со всем классом именных композитов столь же многочисленный класс глагольных композитов. Г. Пауль следующим образом формулирует основную линию происхождения различия в этих классах:

«Первоначально существовало четкое различие между глагольным и именным словосложением. При глагольном словосложении в качестве первых компонентов использовались только предлоги, при именном — именные основы и наречия; сначала только те наречия, которые были тождественны предлогам, позднее — также и другие. В сложных глаголах ударение падало на вторую составную часть, в сложных именах — на первую. Таким образом, при соединении с частицами отличительным признаком было ударение. [Итак, здесь признается влияние музыкального момента и поднимается вопрос, почему акцентуация различна.] Весьма часто глагол и относящееся к нему имя действия соединялись с одной и той же частицей. В некоторых случаях старое соотношение сохранилось до сих пор, несмотря на параллелизм значения обоих сложных слов; ср. durchbrechen 'пpoлaмывaть' — Durchbruch 'пролом'[252] widersprechen 'противоречить' — Wi'derspruch 'пpoтивоpeчиe' и т.д. В других случаях различие акцентуации обусловило различие звукового облика частицы, благодаря чему глагольное и именное сложные слова еще больше стали отличаться друг от друга. Такое соотношение сохранилось в нововерхненемецком только в немногих случаях, где глагол и имя разошлись по значению; ср., erlauben 'разрешать' — Urlaub 'отпуск', erteilen 'уделять' — Urteь 'суждение, приговор'» (Paul. Ор. cit., S. 247 f.; русск. перев., с. 295–296).