|
2. Формант существительных, теоретическое объяснение Мы снова почувствуем себя уверенно, признав, что всякий снабженный артиклем знак, либо и сам по себе уже является исконным существительным, либо возводится в ранг существительного. Нам привычны выражения das Ich, das Hier, das Jetzt или Einst[241], и точно так же, по свидетельству Ваккернагеля, Гомер создавал при необходимости выражения ???????? 'прошлое', а греки послегомеровской эпохи — ?????????????? 'дела военные' и ?????? 'нынешние люди'. Разумеется, следует помнить, что в двух последних примерах артикль, имеющий признаки множественного числа и рода, относится к словам 'дела' или 'люди', что, в свою очередь, определяет управление падежом в ???????????; эти примеры нужно рассматривать, собственно, как эллиптические последовательности. Все же это должно нас смущать так же мало, как и то обстоятельство, что субстантивация в латыни, как и в современных языках, могла происходить и без помощи артикля: Neiden ist kleinlich 'Завидовать — мелочно'. Однако трудно себе представить, как мог бы обходиться без помощи артикля этот подлинно философский прием субстантивации, удовлетворяя при этом в полном объеме те разнообразные цели, которые ставят перед собой в том или ином случае современные философы. Без греческого артикля Платон и Аристотель, а без немецкого гегельянцы довольно часто попадали бы в затруднительное положение, не находя нужных способов выражения, а перевод книги Мартина Хайдеггера «Sein und Zeit» («Бытие и Время») на латынь золотого периода, вероятно, превратился бы в тяжелое предприятие; каким образом передать на латыни Цицерона das in der Welt Sein 'в–мире–бытие', das Sein zum Tode 'для–смерти–бытие' и бесконечное количество еще более запутанных выражений? Несколько лучше обстояло бы дело с переводом греческих философов на латынь схоластов, что достигалось бы за счет чрезмерного употребления, по плохому примеру позднелатинских переводчиков, указательных местоимений, либо, в столь же чрезмерном количестве, но вслед не такому уж плохому примеру схоластов, за счет образования новых существительных (ср. essentia, quidditas, ubiquitas и многочисленные неразложимые словосочетания в греческом типа ?????????????? = (понятийная) сущность предмета)[242]. В чем здесь дело? Пойдем окольным путем. Однажды мне довелось подыскивать психологический термин для обозначения хорошо знакомого каждому из нас специфического переживания, и тогда для краткости я назвал его ага–переживание (Aha–Erlebnis); сейчас этот термин прижился в психологии. Тот, кто понимает, что с точки зрения теории языка такое выражение искусственно, но не невозможно, придет также к тому, что его существованием мы обязаны тому же самому недостатку средств выражения, который в многочисленных случаях понуждает искать выхода употреблении артикля. Однако в цитированном примере выход из затруднения найден не в артикле, а в способе сочетания слов. В обоих случаях можно сравнивать между собой лишь нехватку речевых средств и поиски других способов выражения. В потоке речи ага — это не имя, а изъявительная частица, междометие; но, как только эта частица соединяется с существительным «переживание», ее функция приобретает несколько иной характер. Грамматически она замещает позицию атрибута, психологически композит «ага–переживание» побуждает слушателя думать о том состоянии сознания, в котором ты обычно восклицаешь «ага!». Подобным образом в некоторых (причем в чрезвычайно интересных) случаях артикль, употребленный перед частью предложения или перед целым предложением, указывает слушателю «на чисто именную функцию следующего за ним языкового выражения». Артикль как бы заключает все выражение в скобки и выдвигает требование (формулировка которого дается лишь в общем виде) в каждом случае применять к нему некоторые из таких операций, которые были знакомы схоластам, говорившим о различных суппозициях слов. Итак, найдено ключевое слово, задан класс явлений, который послужит опорой для логического уяснения всей проблемы. — 255 —
|