|
Высокоинформативным может быть также сопоставление поведения в ситуациях с конечным результатом, поддающимся четкой классификации, позволяющей дать валидное психологическое описание типа поведения, а также особенностей самосознания и личностных характеристик испытуемых. Вероятно, одним их таких доступных методов остается оценка мыслительных процессов по речи. Нетрудно представить себе воздействие профессиональной деятельности на мышление диспетчера такси, который за смену ведет до 350 телефонных переговоров с заказчиками и столько же с водителями машин, или телефонистку справочной службы, выдающую за 7 ч работы до 1000 справок, или кассира большого продовольственного магазина, имеющего за 11,5 ч работы до 1400 «сеансов» общения с покупателями [198]. Как показывают исследования, для речи же педагога характерна центрированность на себе. Так, по данным И. Н. Черейской, большинство реплик учителя, записанных на его уроках, можно определить как «Я-реплики» [163]. Она отметила, что учителя, как правило, используют фразы: «Я сейчас объясню», «Я недовольна вами сегодня», «Мне стыдно за вас», «Вы меня подводите». Данная фиксация педагогов на своей персоне мешает грамотным, хорошо знающим свой предмет и даже владеющим методиками преподавания учителям полностью реализовать себя в деятельности. Р. М. Грановская считает, что многих учителей отличает дидактическая, поучающая манера речи [56]. Очевидно, что если человек распространяет ролевое взаимодействие на все сферы, то его поведение становится неадекватным обстановке и общение с ним затрудняется. Отражением представлений о профессиональной деформации служат высказывания такого типа, как: «Оставь свой прокурорский тон», «Говорит, как учитель», «Начальственный окрик». Согласно наблюдениям автора, многих учителей отличает дидактическая, поучающая манера речи. Выработанная и в определенной мере полезная в школе, она, к сожалению, нередко проявляет неадекватность и неадаптивность поведения учителя в обыденной жизни. Помимо выделенных вербальных характеристик, к косвенным показателям профессионального мышления можно отнести и особенности аудиального восприятия, т. е. человек, вовлеченный в профессию, нередко становится закрытым для сведений из других областей знаний. На это указывал еще К. А. Гельвеций, когда писал, что «если военный и негоциант станут рассуждать перед адвокатами – один об искусстве вести осады, о военных лагерях, другой о торговле индиго и печеньем, сахаром и какао, то их будут слушать с меньшим удовольствием» [47, С. 213]. Это ведет к обособлению тех или иных профессий и их представителей друг от друга, к превращению их в некие «закрытые касты». И не без основания полтораста лет назад А. И. Герцен подчеркивал, что представители касты ученых зачастую не смешны только у себя в лаборатории или музее. Подобное положение во многом обусловлено существованием различных установок и стереотипов в отношении собственной и других профессий, т. е. того, что можно назвать «профессиональным мировоззрением». Разумеется, эти представления возникают не сразу и постоянно уточняются, исправляются и обогащаются в ходе настоящей профессиональной деятельности. — 86 —
|